На коричневом фасаде дома красовалась голубая вывеска, а стены были голыми, без мозаики и каких-либо фресок. На втором этаже виднелись узкие арки, походившие скорее на бойницы, чем на окна, словно ревностный хозяин хотел помешать любопытным подглядывать за его личной жизнью.
На левой стороне крыши, покрытой черепицей, высилась тонкая и немного скособоченная башенка — как бы намёк на третий, так и недостроенный этаж, там же виднелась и небольшая терраса.
Нубийцы опустили паланкин на землю напротив входа. Сенатор не преминул заметить, как сильно наклонена вперёд каменная скамья, на которой клиенты[9] обычно ожидают спортулу [10]. Можно подумать, будто скупой хозяин нарочно сделал её такой неудобной, чтобы отбить охоту у просителей сидеть на ней.
Токул, выходит, не опровергал славу сквалыги, которая стоила ему прозвища, подумал Аврелий, вытирая пот со лба. Он буквально задыхался в официальной одежде из плотной шерсти, которую вынужден был надеть по такому случаю, а чрезвычайно неудобные кальцеи[11] ужасно сдавливали ноги. Но было бы неприлично отправиться с соболезнованиями к сенатору, пусть и недавно избранному, в открытых сандалиях…
— Имя? — потребовал ответа привратник, нисколько не считаясь с богатой представительской одеждой гостя.
— Публий Аврелий Стаций.
Не говоря ни слова, строгий привратник указал ему на атриум, уже заполненный людьми.
Весь цвет аристократии и всадников собрался в домусе Токула, чтобы почтить память Антония Феликса, отпрыска одной из самых знаменитых римских фамилий. По такому случаю все придали лицам приличествующее печальное выражение, однако было совершенно ясно, что лишь уважение к знатному имени покойного побудило их прийти в дом торговца рабского происхождения.
Аврелий заметил нескольких коллег из курии, известных ювелиров, а также кое-кого из чужеземцев, которые, хоть и не были знакомы с Антонием, почувствовали жгучую необходимость оплакать его, приняв участие в богатой поминальной трапезе.
— Говорят, Токул любит хорошее вино… — заметил один клиент, явно предвкушая угощение.
— А ты захватил салфетку? — спросил его сосед, расправляя огромную скатерть, в которую собирался завернуть остатки ужина.
— Конечно, и тоже достаточно большую! — со смешком заверил тот.
Внезапно наступила тишина — в зале появился хозяин дома вместе с вдовой Антония, молодой, ничем не примечательной женщиной, следовавшей немного позади него.
Токул оделся по случаю самым роскошным образом — в новёхонькую тогу, на которой блистала пурпурная полоса латиклавии. От намётанного глаза Аврелия, однако, не ускользнули некоторые неуместные детали: на ткани виднелись складки оттого, что она долго лежала где-то, а из-под красного края тоги выглядывали открытые сандалии на толстой пробковой подошве.
— Друзья и сограждане, — заговорил амфитрион[12]. — Не знаю, как благодарить вас за то, что пришли скорбеть вместе со мной и Бальбиной по поводу утраты, постигшей нас всех. Мой брат Феликс был человеком, которого все любили. Всем вам известна его щедрость, как и юношеская беспечность, которая побуждала с пылом бросаться во всякого рода похвальные начинания. К сожалению, судьба не всегда помогает лучшим, и редко случалось, чтобы затеи Антония, даже начатые с горячим энтузиазмом, имели полный успех. Поэтому моему брату приходилось часто обращаться к вам с просьбой о займе, который он, конечно же, постарался бы возвратить, если бы жестокие парки не оборвали раньше времени нить его жизни. Теперь, однако, тяжкий груз его долгов падает на вашего покорного слугу, который собирается обеспечить их из собственных средств, идя на большие личные жертвы. И первая из этих жертв — отмена поминальной трапезы, достойной славы оплакиваемого Феликса.
— Благороднейшая речь! — растрогался кто-то из присутствующих. — Не понимаю только, что он всё-таки хочет сказать…
— Что пожрать сегодня не удастся! — проворчал его сосед и скомкал ненужную больше салфетку.
— Не может быть! — вытаращил от изумления глаза один из клиентов. — Традиция требует…
— Эта необразованная деревенщина плюёт на традиции!
— Неслыханно! Он насмехается над древними обычаями предков.
— Где это видано, чтобы известного в городе знатного человека кремировали втихую, чтобы друзья не могли восславить его деяния! — всё ещё не веря свои ушам, воскликнул какой-то нищий аристократ, отменивший обед из расчёта на роскошную поминальную трапезу.
— Этот проклятый жмот топчет всё, что свято для настоящего квирита! Теперь, усевшись рядом с отцами-основателями, он должен был бы, по крайней мере, соблюдать правила! — запротестовал какой-то эдил, в то время как толпа начала недовольно роптать.
9
Clientes
10
Sportula
11
Calcei
12
Амфитрион — древнегреческий герой, отчим Геракла. Его имя стало нарицательным в качестве человека, который с удовольствием принимает гостей, радушного хозяина.