Черт! Может, следовало помыться с купоросом?
Пег была хороша собой: стройная, пяти футов и шести дюймов, с бархатистой кожей, огромными темными глазами и губами сочными, как персики. Как нынешние персики. Но ей была ненавистна собственная внешность, поскольку Пег понимала – она обречена быть постоянным объектом охоты со стороны мужчин, коллекционирующих скальпы, изготовленные из женского лобкового волоса. Пег пыталась снизить градус женственности в своем облике и поведении, добавить мужеподобия; но и это не помогало: мужчинам нравится преодолевать препятствия, и они не оставляли ее своими похотливыми приставаниями даже в этом случае. И теперь, без всякого макияжа, без духов и украшений, в намеренно убогом коричневом костюме и разношенных башмаках, Пег представляла собой горшочек меда, вокруг которого бесконечно и назойливо жужжали пчелы.
Готовые немедленно выпрыгнуть из штанов в ответ на ее совершенно нейтральную улыбку.
Чтобы отвлечь себя от невеселых мыслей, она спросила, продолжая разговор про «анализ по Маршу»:
– Там что, убийство?
– Непреднамеренное. Фермер в Ориндже опрыскивал фрукты запрещенными препаратами. Заявление поступило в тамошний окружной суд.
Доктор Стэнвей, скользнув глазами по рядам пронумерованных дверок, наконец сказал:
– Пришли.
Но открывать нужную дверцу не торопился.
– Выглядит он так себе, – сказал доктор. – Машина вышибла ему мозги.
Пег поглубже засунула кулаки в карманы костюма, чтобы доктор не увидел, как побледнели у нее костяшки пальцев. Человек, лежавший внутри, при благоприятном раскладе, кстати, мог оказаться тем самым вором, что украл у Децимуса его документы…
– Ничего страшного, – сказала она.
Нет, это был не вор.
Вся правая сторона черной головы была, мягко говоря, смята. Кроме того, нижнее веко на правом глазу оторвано и кое-как прилеплено на место, отчего видна нижняя сфера глазного яблока. Глубокая кровавая ссадина шла от уголка рта и скрывалась под подбородком. А череп был раздроблен до такой степени, что его пришлось обмотать пластиковой лентой, чтобы не развалился при транспортировке.
Притворяться смысла не было. Децимус, без сомнений.
– Ну? – спросил доктор Стэнвей.
– Можно убирать. Это он.
Доктор задвинул тело в глубь холодильной камеры и закрыл дверку. Повернувшись, чтобы сопроводить Пег к выходу, он спросил:
– Как вы про это узнали? И почему вы считаете этого парня важным человеком?
– Люди звонят в газету. Например, водители скорой помощи. А мы им немного приплачиваем за информацию.
Она шла по коридору, и ей виделся впереди, на некотором от нее расстоянии, воображаемый воздушный шар в форме раздавленной головы. Она сглотнула комок, подступивший к горлу.
– И он был, – продолжала она, – одним из главарей в окружении Остина Трейна.
Стэнвей поднял брови.
– Теперь мне понятен ваш интерес. Он из местных? Я слышал, трейниты сегодня опять устроили акцию.
– Нет, из Колорадо. Живет в коммуне возле Денвера. Точнее, жил.
Они дошли до конца коридора. Доктор Стэнвей придержал дверь, отдав дань традиционным приличиям, и она прошла вперед, приняв эту любезность как формальный ритуал, а не знак внимания к ее женской сути, которую она ненавидела, дав возможность доктору впервые увидеть и оценить ее.
– Не хотите ли… – начал доктор, не очень умелый собеседник, когда речь шла о женщинах, – не хотите ли присесть? Что-то вы позеленели…
– Нет, благодарю, – ответила Пег через силу, более всего боясь, что ее слабость кто-то примет за «женственность». Впрочем, секундой позже она смягчилась. Из всех мужчин этот вряд ли воспользуется прорехами в ее фортификационных сооружениях.
– Видите ли, – сказала она наконец, – я его хорошо знала.
– Вот как? – удовлетворенно промычал доктор. – Близкий друг?
Они повернули за угол и вошли в другой коридор, более жизнерадостный по тону и виду: стены здесь были обклеены зелеными обоями, приглушенно звучала фоновая музыка. Им встретилась девушка с подносом, на котором дымились чашечки с кофе. Пег втянула носом армат напитка.
– Да, – ответила она доктору. – А полиция уже присылала дознавателя?
– Пока нет. Они же перегружены. Из-за этой демонстрации, я думаю.
– А вещи из машины они забрали?
– Вероятно. У нас нет даже его документов. Только копия полицейского протокола с места происшествия.
Бог знает, сколько таких эпизодов у них случается на дню! Доктор не проявлял особого интереса к этому конкретному делу.