«P.S. Я попросила Лаэрта вразумить тебя, если будешь упрямиться, а он с характером. Заранее извини».
— Лаэрт, говоришь? — простонал Драко, закрываясь от птицы. Лаэрт коротко ухнул. Драко вздохнул, взял пергамент и перо и принялся писать.
«Гермиона Грейнджер, чтоб тебя гиппогриф заклевал! Перестань посылать ко мне свою бешеную птицу. Перед судом я оценил все варианты, и точно могу тебе сказать, что пребывание в Азкабане — не самый ужасный исход для меня. Д».
Драко торопливо привязал письмо к лапе совы и с облегчением проследил, как она вылетает из окна. Уже когда Лаэрт — что за имя для птицы — скрылся за горизонтом, Драко понял, что опять подписался как «Д». Более того, он назвал ее по имени в письме, что вообще уже ни в какие рамки не вписывалось.
— Гермиона, — задумчиво произнес он чужое, непривычное звуку имя. — Гермиона.
Это звучало очень странно, но Драко ничего не мог с собой поделать. Губы сами собой шевельнулись, повторяя новое имя. Бормотание соседа справа стихло. Драко посмотрел за окно, на то, как стремительно чернеют серые тучи. Ночь подбиралась к Азкабану. Еще одна полная холода и отчаяния ночь.
***
— Астория?
Астория замерла, медленно повернулась и смерила Гермиону высокомерным взглядом.
— Чего тебе, Грейнджер?
— Хотела поговорить о твоем муже. Где Теодор был в ночь нападения на Министерство?
Покупатели магазина мантий повернулись и с интересом посмотрели на Гермиону.
— Иди сюда, — зашипела Астория, схватила Гермиону за руку и потащила к какой-то двери.
В комнате для персонала обнаружились стол и пара стульев. На один из них уселась Астория и указала Гермионе на второй.
— Какой мантикоры ты орешь на весь магазин? Ты представляешь, что будет с моей репутацией?
— Лучше подумай, почему я спрашиваю о твоем муже, — фыркнула Гермиона.
— Не знаю.
— Он дружил с Драко Малфоем, пока того не отправили в тюрьму. Но я знаю, что Драко не нападал на Министерство. И потому я спрашиваю, где был твой муж в ту ночь.
Астория странно дернулась и посмотрела на Гермиону.
— Не знаю, — выпалила она. — Я не знаю, честно. Тео часто уходит куда-то по вечерам, и ни слова мне не говорит. Тебе лучше спросить у него.
У Гермионы зачесалось в носу от предчувствия того, что ответ очень близко.
— Где мне его найти?
— Где хочешь, там и ищи. А теперь проваливай из моего магазина, пока я не позвала охрану. Насколько я помню, ты не работаешь в аврорате.
— Тебе что, не хочется помочь Драко? Он же твой друг.
— Плевала я на твоего Малфоя, — фыркнула Астория. — Выметайся.
Гермиона шмыгнула носом — предчувствие развязки грозило оказаться предвестником простуды — и быстрым шагом направилась к выходу, не обращая внимания на любопытные взгляды посетителей.
Дома ее уже ждал вымотанный перелетом Лаэрт с запиской от Малфоя. Гермиона прочитала его ответ и взвизгнула от негодования.
— Вот же упрямый баран! Ладно. Тяжелые времена требуют решительных мер.
Лаэрт уселся на свой насест и сонно ухнул.
***
— Малфой! — голос надсмотрщика вырвал Драко из полудремы. — Малфой, на выход. К тебе приехали.
Драко оторвался от созерцания моря и повернулся к двери.
— Что?
Сердце забилось так часто, что, казалось, готово было выпрыгнуть из груди. Неужели его любимая женщина сменила гнев на милость и приехала? Драко пригладил грязные волосы и в два шага пересек небольшую камеру. То ли соседи действительно перестали бормотать и петь, то ли это шум крови в ушах перекрывал все остальные звуки — непонятно. Впрочем, Драко не думал об этом. Все его мысли были заняты лишь одним.
«Астория», — пело сердце, пока Драко шел по коридору за надсмотрщиком. «Астория», — вторили звуки шагов. «Астория», — подпевал ветер, гуляющий под потолком.
«Грейнджер», — скрипнула дверь комнаты для свиданий.
За столом действительно сидела Гермиона Грейнджер.
— Драко! — она дождалась, пока он сядет напротив, и потянулась к его пальцам. — Что у тебя с руками?
Вот так запросто. Как будто он был Поттером, Уизли или еще кем-то из тех, за кого она может переживать.
— Разбил, — Драко попытался отдернуть руку, но Грейнджер успела схватить его пальцы своими и теперь пристально рассматривала ссадины.
— Погоди немного, сейчас. У меня должна быть мазь или что-то вроде этого, — она бросила на стол маленькую сумочку, расшитую бисером, открыла ее и запустила туда руку. Драко немало удивился тому, как долго она шарит рукой в сумочке — как будто это чемодан, а не жалкое подобие кошелька.
— Заклинание незримого расширения, — пояснила она и действительно извлекла тюбик мази.
— Грейнджер, не нужно. Зачем ты приехала?
— Дай сюда, — она вздохнула, дернула его за руку и принялась наносить на изувеченные костяшки мазь. — И учти, свидание тебе положено раз в полгода. Разобьешь руку еще раз — будешь мучиться шесть месяцев. Ну или пока я тебя не вытащу. Что тебе вообще стена сделала?
— Это личное, — выдавил Драко, пытаясь не думать о том, что Грейнджер разговаривает с ним так, будто они женаты уже лет двадцать. Ну или как будто он ее ребенок. — Зачем тебе меня вытаскивать?
— Драко, скажи честно. Ты нападал на Министерство?
«Да», — хотел сказать он и уже открыл рот, но вдруг встретился с Грейнджер взглядом. Она смотрела так же, как в его сне. Столько тепла и доброты, как в ее взгляде, он видел разве что в глазах матери. И она все еще сжимала его пальцы. Непонятное, неизведанное чувство захлестнуло его с головой.
— Нет, — тихо произнес он.
— Отлично, мы сдвинулись с мертвой точки. Давай сюда вторую руку.
Драко как в бреду протянул ей левую руку.
— Мерлин, что у тебя в голове, Драко? — вздохнула она. — В общем, я тебе уже писала о том, что была у твоих родителей. Я была у Панси, она сказала, что из близких друзей у тебя остались только Нотты. Астория велела мне идти как можно дальше и пригрозила натравить охрану. Странная. Ты действительно с ней дружил? Ей, кажется, совершенно безразлично, что ты в тюрьме. Панси хоть помочь пыталась. Даже Гарри — ты представляешь — согласился дать мне посмотреть твою палочку. Слушай, ты точно не Нотта прикрываешь? Астория сказала, он уходит куда-то по ночам. Думаю, это он напал на Министерство.
Она говорила как будто бы между делом, увлеченная лечением ссадин на левой руке, даже не замечая, как вытягивается лицо Драко от удивления. Однако же нельзя было допустить, чтобы она узнала про его связь с Асторией.
— Гермиона, — он смог. Недаром же он учился произносить ее имя. — Гермиона, прошу, не нужно лезть в это дело. Если ты сейчас выудишь правду, даже на свободе у меня никого не будет. В чем разница между свободой и тюрьмой, если я все равно окажусь в одиночестве?
— Ты не окажешься в одиночестве, — с жаром заверила его Гермиона. — У тебя останутся родители. Они даже сейчас за тебя, хоть ты и отказался с ними общаться.
— Я крепко поскандалил с отцом. Удивительно, что он вообще стал с тобой разговаривать обо мне.
— Драко, — она грустно улыбнулась, покачала головой и крепко сжала его руки. — Твои родители будут на твоей стороне. И когда ты выйдешь из Азкабана, они с радостью тебя примут. И я — если ты захочешь со мной дружить. Но один ты точно не останешься.
Драко застыл, как громом пораженный.
— Зачем тебе такой друг, как я? У тебя есть твои друзья. Правильные, честные.