К моему глубокому неудовольствию она выскользнула из моих объятий, отошла в сторону, присев на стул рядом с Гленом.
— Да ладно, — театрально смутился я. — Скажешь тоже. Играл. Баловался.
— А почему перестал? — удивился Глен. — Кодекс чести не позволяет?
— Дева Мария, какой кодекс! Результат стычки с копами. Сломал пару пальцев и привет, — я помахал перед его носом пятернёй — Да плевать, мне это не важно. Смотри, какая у меня есть вещь, — гордо объявил я, доставая из наплечной кобуры тяжёлый револьвер с длинным блестящим стволом. — Новинка. Только, что выбросили на рынок. Точность, мощность потрясающая. Полированный ствол, рукоятка из какой‑то ценной породы дерева. Кольт "Питон". Красавец. Настоящий роллс–ройс среди "пушек".
Он уважительно взвесил на руке мою "игрушку", перевернул к себе выгравированной надписью, чуть заметно усмехнувшись.
— От дона Марчианно? Он тебя слишком балует. И тебе это важнее?
— Ладно, скажи лучше, — бросил я, пряча подарок в кобуру. — Чего такой грустный.
Он нахмурился, вернулся к роялю и наиграл какой‑то мотивчик. Я ощущал, что он стесняется. Хотя, это выглядело глупо.
— Глену предложили концертный тур по побережью, — Рита решилась сказать то, чего боялся Глен. — Понимаешь? Для него это важно.
— И что тебе мешает? — поинтересовался я. — Давай. Я тебя отпускаю. Можешь, если хочешь захватить Риту с собой, — я задорно подмигнул ей. — Представляешь, как будет круто, если ты станешь знаменитым.
— Не в этом дело, — мрачно отозвался он. — Это же не просто так. Чтобы провести на нужном уровне, нужна хоть какая–никакая раскрутка. Понимаешь? Эти уроды — жуткие скупердяи, пока не поймут, что смогут отбить своё бабло, ни хрена вкладывать в меня не будут. Ни цента.
— И сколько надо? — деловито осведомился я. — Ладно, давай, колись. Мы же друзья, твою мать. И я не жмот. На хорошее дело мне не жалко.
— Много. Очень много. Пятьдесят кусков.
Я усмехнулся. Всего–навсего. Больше разговоров. Я быстро спрыгнул с эстрады и вернулся буквально через пару минут. Выложив перед его носом пачки банкнот.
— Хватит этого?
Он поднял на меня взгляд, в котором светилось восхищение, от чего я без меры загордился собой. Его щеки зарделись, как у подростка, которого застали с баночкой любимого варенья.
— Это так щедро, — запинаясь, проговорил он, осторожно дотрагиваясь до пачек.
— А это тебе ещё, маленький подарок от меня, — добавил я, протягиваю папку.
Он открыл, пролистал и удивлено поднял на меня глаза.
— Ты что, музыку пишешь?
— Да не музыку, а так, глупости всякие. Может тебе что пригодится. Исполнишь на своих концертах. Но ни слова, что это — моё. Иначе меня на смех поднимут. Только там, конечно, аранжировка нужна хорошая. Ну, это я тебе помогу. У меня есть кое‑кто на примете.
Приведёт смертный приговор в исполнении
Способом, предписанным законами штата
И да упокой Господь вашу душу
— В чем дело, Маккой? Прокурор Дэнильс знает о вашей выходке? По какому праву вы арестовали мою клиентку? По совершенно надуманному обвинению! Она — уважаемый член общества, филантроп, вдова великого композитора.
— Помолчите, Саммерс, — грубо оборвал его помощник прокурора.
Он пристально взглянул на сидевшую рядом с адвокатом удивительно красивую женщину с царственной осанкой. Аристократка. Нежный овал лица, огромные серо—зелёные глаза, резко очерченный волевой рот.
— Миссис Келли, вам знакома эта женщина? — спросил Маккой, выложив несколько фотографий.
— Впервые вижу, — спокойно ответила она. — Кто это?
— Маргарет Стриклэнд — сиделка миссис Романи, матери Франко Романи, вашего бывшего мужа.
Рита Келли усмехнулась одними губами, поправила причёску.
— Какое отношение это имеет ко мне, мистер Маккой? — произнесла она бархатным, чуть хрипловатым голосом. — Я давно выбросила из головы все воспоминания об этом мерзавце.
— Мерзавец? — подала голос Дайана, помощница Маккоя. — Франко Романи был талантливым композитором. Глен Келли стал всемирно известен, благодаря тем песням, которые отдал ему Романи. После того, как мистер Романи освободился из заключения, он хотел вернуть хотя бы часть денег, которые он передал Келли. Эти деньги были нужны Романи, чтобы спасти мать. Но ни ваш муж, ни вы не помогли ему.
— Я не собиралась помогать гангстеру, — ответила миссис Келли брезгливо. — Я не имею никакого отношения ни к этому делу, ни к этим грязным деньгам, полученным в результате махинаций.