– Как ты проник сюда? Впрочем, неважно. В любом случае ты отсюда живым не уйдёшь.
– Ошибаешься.
Леденящий кожу кинжал Тиеру ещё крепче прижался к горлу Хаарта, отчего у лорда на лбу выступили новые крупные капли пота.
– Вам конец, поганое эльфийское отродье, – шипел лорд, забыв о том, что в данный момент его жизнь висела на волоске, – вы сгниёте, как позорные псы. – Мы вас всех перережем, всех до единого, а ваших жён и маленьких эльфийских выродков…
– Замолчи, – спокойно прервал его Тиеру. – Довольно мечтать, полководец. Ты вновь заблуждаешься. И, кстати, поспешил с гонцом.
– Он будет здесь с минуты на минуту, а с ним и стража. Ты сдохнешь в муках, это я тебе обещаю.
– Сегодня явно не твой день, – усмехнулся эльф. – Ты ошибся уже трижды. Никто не придёт к тебе на помощь, лорд. Лагерь окружён, и в эту самую минуту более половины твоих солдат уже узрели Свет Эльрата. Скоро увидишь его и ты. Но сначала…
– Лжёшь! – лицо Хаарта побагровело. – Я не слышу никаких звуков борьбы. Ты здесь один. Но даже если твои эльфийские псы и сидят где-нибудь в засаде неподалёку, лагерь всё равно им не по зубам. Ваша армия разбита, эльф! Я сам это видел! Своими собственными глазами!
– Глупец! Ты видишь и слышишь только то, что хочешь видеть и слышать. И совсем не учёл того, что Дети Ироллана так легко не сдаются. К тому же ты перебил меня. А я страсть как этого не люблю. Ну да ладно, не время сейчас. Мне нужна информация касательно дальнейших планов короля Кирана относительно Понтара, а также расположение всех частей армии Грифона. Если согласишься сотрудничать, обещаю, тебя ждёт быстрая и безболезненная смерть. В противном случае…
– Плевать я на тебя хотел и на твоё предложение. От меня ты не услышишь ни слова. Можешь убить меня, но это ничего не изменит.
– Ты перебил меня дважды, лорд. Подобная дерзость не удавалась ещё никому. Что ж, вижу, ты сделал свой выбор.
С этими словами Тиеру убрал от горла Хаарта клинок и отошёл на несколько шагов назад, в одно мгновение бесшумно натянув тетиву лука и целясь обсидиановым наконечником стрелы лорду в затылок.
– Только без глупостей, лорд Грифона. И без резких движений. Медленно поднимайся и, не оборачиваясь, иди к выходу. Там тебя ждёт один маленький, но не очень, я думаю, приятный для тебя сюрприз.
Слегка покачнувшись, Хаарт встал и, не делая резких движений, как просил его эльф, направился к выходу, понимая, что жить ему осталось, быть может, меньше минуты. Взгляд Тиеру буравил ему затылок. Лорд был уверен, что эльф блефует, с другой стороны, было странно, что его верные воины Эльрата до сих пор не пришли ему на выручку. К сожалению, лицо эльфа он так рассмотреть и не смог. Мешал полумрак шатра и тот факт, что глаз на затылке у него не было.
До яркого пятна света у выхода было всего лишь несколько шагов, но Хаарту почудилось, будто он идет через бескрайнее ледяное поле, усеянное огромными валунами воспоминаний. Время замедлилось и стало похоже на реку, что зимой надевает стальные доспехи. Но холодно не было, наоборот, тело приятно обжигало лёгкое, слегка покалывающее тепло. Лорд герцогства Грифона вспомнил себя тринадцати зим от роду. В тот год он стал оруженосцем барона герцогства Волка. Он впервые тогда взял в руки меч своего хозяина и упал от его тяжести прямо в грязь, чуть не попав под копыта гнедого скакуна. Стыд, боль и страх потерять место оруженосца соперничали в нём за право зардеться румянцем на щеках, но Хаарт заживо похоронил их в себе после этого случая. Принимая участие в первой Эльфийской войне в качестве рядового солдата и зарубив первого остроухого в своей жизни, он и не думал вспоминать об этих чувствах. Не вспоминал и гораздо позже, будучи генералом армии короля Кирана, безжалостно вырезая эльфийских детей и женщин. Но почему же именно сейчас его щёки вновь стали алыми? Смерти он не боялся, нет. Больше всего на свете он боялся неопределённости. И всё же вышел из шатра с гордо поднятой головой.
В нос ударил резкий запах горелого мяса. Неожиданно в глазах Хаарта потемнело, ноги перестали его слушаться, он потерял равновесие и с грохотом свалился на землю. Крики окружающих его эльфов были последним, что он услышал, прежде чем наступила кромешная тьма.
Боль была повсюду. Она первая появилась из темноты, протягивая к нему свои мерзкие скользкие щупальца. Следом за ней пришли жажда и голод. Последним пришло осознание того, что он жив. Хаарт с трудом открыл глаза, превозмогая неприятное ощущение от казалось бы довольно простого действия.