В первый раз он применил весьма мощное средство из тех, что были в его распоряжении. К тому же заклинание «Грасп Харт» относилось к той области магии, в которой он был большим специалистом. Поэтому сработал пассивный скилл повышения вероятности мгновенной смерти, а заодно усиление некромантии. Однако в результате он не смог измерить, насколько сильны были эти рыцари сами по себе.
Теперь ему следовало использовать другую магию, не причиняющую мгновенную смерть. У него появилась неплохая возможность проверить не только силу созданий этого мира, но заодно и свою.
— Раз уж я здесь, будешь моим подопытным, хочешь ты того или нет!
Усиливая свои способности в некромантии, Момонга терял в разрушительной мощи простых атакующих заклинаний. Ещё он знал, что металлические доспехи плохо защищали от магии, связанной с электричеством, поэтому в «Иггдрасиле» те, кто их носил, в первую очередь старались добавить к ним стойкость против ударов молний. Поэтому Момонга быстро прикинул, какой урон может нанести рыцарю именно такая атака. Так как убивать его он не собирался, он решил не использовать эффектов усиления.
— «Дрэгон Лайтнинг»[30].
Извиваясь, как дракон, белый всполох молнии спиралью прошёл по руке Момонги от ладони до плеча. Миг спустя, нацелившись на рыцаря, на которого указывал вытянутый палец, электрический заряд рванулся к нему по воздуху, стреляя во все стороны ослепительными разрядами, похожими на грозовые. От него невозможно было увернуться или защититься.
Принявшая форму дракона искрящаяся стрела поглотила рыцаря, и тот на секунду вспыхнул ярким светом. По иронии судьбы это выглядело даже красиво.
Свет быстро померк, и рыцарь, словно марионетка, у которой перерезали ниточки, упал на землю. Плоть под доспехами обуглилась, и по воздуху поплыл слабый запах палёного. Момонга, уже готовый нанести следующий удар, был изрядно раздосадован хлипкостью своего противника.
— Слабак… Умереть от такой малости…
С его точки зрения «Драгой Лайтнинг», заклинание пятого уровня, было очень слабым. Когда в игре он, обладатель сотого уровня, отправлялся охотиться на монстров, то как правило использовал магию восьмого уровня или выше. До пятого он опускался крайне редко.
Когда Момонга понял, насколько уязвимы эти рыцари, и убедился, что их можно без труда убить даже такими несложными заклятиями, сковывавшее его нервное напряжение куда-то испарилось. Разумеется, нельзя было исключать, что именно эти двое почему-то оказались особенно слабыми, но судя по всему нервничать не имело смысла. Впрочем, отказываться от резервного плана, подразумевающего эвакуацию через портал, он тоже не стал.
Ещё можно было предположить, что противники специализировались на физических атаках, не обладая серьёзной защитой. К тому же в «Иггдрасиле», даже если кому-то отрубали голову, это считалось критическим ударом и всего лишь значительно увеличивало урон, хотя в реальном мире такое убивало на месте.
Ушедшее нервное напряжение сменила настороженность. Было бы очень глупо погибнуть сейчас из-за собственной беспечности. Для начала стоило дополнительно испытать свои силы. Он использовал скилл «Создание нежити среднего ранга, Рыцаря смерти».
Это была одна из его особых способностей. Она позволяла порождать различные виды монстров-нежити, но «Рыцари смерти» были его любимым способом создать мощное препятствие между собой и противником.
Их общий уровень был низким — всего тридцать пятый, а способности к атаке ещё ниже, ближе к монстрам двадцать пятого уровня. В защите, напротив, они оказывались сильнее, но и тут не превосходили монстров сорокового уровня. Можно было подумать, что они были бесполезны для Момонги.
И всё же они обладали двумя ценными качествами.
Во-первых, они могли полностью отвлечь на себя нападение враждебных монстров. А во-вторых — хотя это и срабатывало всего единожды — они выдерживали любую по силе атаку, сохранив после неё один хит-пойнт. Поэтому для Момонги они служили эффективным щитом.
Вот и сейчас он надеялся, что мертвец сыграет ту же роль.
В «Иггдрасиле», когда задействовался навык «Сотворение нежити», та сразу же появлялась прямо из воздуха рядом с магом. В этом мире, однако, всё пошло по-другому.
Сгустившаяся в воздухе чёрная дымка, словно покрывало, опустилась на труп рыцаря с раздавленным сердцем.
Она расползлась — и слилась с телом мертвеца. А затем рыцарь дёргаными, нечеловеческими движениями поднялся на ноги. Кто-то из сестёр испуганно взвизгнул, но Момонге было не до них. Даже для него зрелище оказалось удивительным.