— Хпа… хпахите! Умоляю! Я вхё для вах хделаю!
Он отчаянно хватался обеими руками за торчащий из него фламберг, но Рыцарь смерти, не обращая на это внимания, двигал мечом вверх-вниз точно пилой. Он кромсал плоть вместе с доспехами, во все стороны обильно хлестала кровь.
— Я за-за-за-пла-чу-у-у!.. На по-омо-охь!.. Хпа-хи-те-е…
Забившись в последних конвульсиях, Белюс распластался на земле. Рыцарь смерти с довольным видом отошёл от его останков.
— Нет, нет, нет!..
— О боже!..
Ошарашенные жутким зрелищем, многие из рыцарей панически закричали. Бежать — значило быть убитым в ту же секунду. Но оставшихся ждало нечто похуже смерти. Они знали об этом, но стояли, словно парализованные, не в силах сделать ни шагу.
— А ну, успокоились!!! — рявкнул Лондес, и крики оборвались. Стало так тихо, будто время замерло. — Отступаем! Зовите коней! Сигнальте конным лучникам, чтобы скакали сюда! Остальные — отвлекайте его, пока не протрубит рог! Я не собираюсь вот так умирать! За дело!
Рыцари разом стряхнули с себя оцепенение.
Они действовали слаженно — будто и не стояли в ступоре ещё секунду назад. Энергия забурлила в них, словно водопад.
Механически исполняя приказ, они перестали рассуждать, вместо этого демонстрируя удивительное мастерство. Второй раз столь выверенные движения им, наверное, уже никогда бы не удались.
Рыцари поняли, как распределить задачи. У одного из них был рог, с помощью которого они обменивались сигналами. Этого человека требовалось защитить любой ценой.
Отступив на несколько шагов назад, он бросил меч и начал доставать из заплечного мешка рог.
— Гррра-а-а-а-а!!!
Среагировав на эти приготовления, Рыцарь смерти бросился к нему. Возможно, он хотел, чтобы они ещё больше отчаялись, лишившись возможности сбежать. Сердца всех воинов в отряде похолодели.
На них катился мутный, чёрный как смоль поток. Каждый понимал, что погибнет, если попытается преградить ему путь, и всё же рыцари встали перед ним, словно волнорез. Со страхом им помог справиться иной страх, ещё более сильный.
Взмах щитом — и один из них взлетел в воздух.
Взблеск меча — и верхняя половина туловища второго отделилась от нижней.
— Дезн! Моретт! Отрубите голову убитому мечом! Быстрее, или он превратится в чудовище и оживёт!
Названные по именам поспешили к убитому.
Новый взмах щитом — обоих рыцарей сплющило в лепёшку, отбросило, а затем обрушившийся сверху фламберг разрубил их пополам вместе с мечами.
За какие-то несколько секунд они потеряли четверых. Лондеса трясло, но он оставался на месте, словно мученик из легенд, и ждал, когда бушующий перед глазами чёрный шторм налетит на него.
— У-а-а-а!!!
Он знал, что ему не победить, но сдаваться без боя не собирался. Издав громкий клич, Лондес нацелился на приближающегося Рыцаря смерти и изо всех сил рубанул мечом.
Перед лицом смертельной опасности Лондес сумел выйти за пределы своих физических возможностей. Удар получился великолепный — он и сам удивился. Это был самый яркий проблеск мастерства в его жизни.
Рыцарь смерти также взмахнул своим фламбергом.
И через мгновение мир перед глазами Лондеса завертелся…
Он увидел собственное падающее тело, лишившееся головы. Его меч, не задев противника, рассёк пустое пространство.
В тот же миг громко протрубил рог…
Со стороны деревни донёсся звук охотничьего рога, и Момонга — то есть, Айнз — вскинул голову.
Вокруг валялись трупы рыцарей, патрулировавших деревню. Вдыхая наполнявший воздух густой запах крови, Айнз корил себя за то, что проводя всё новые и новые эксперименты, он слишком увлёкся и неверно расставил приоритеты.
Он отбросил меч, который держал в руке. Меч, принадлежавший рыцарю, упал на землю, и его отполированный клинок увяз в грязи.
— А ведь когда-то я завидовал способностям, дающим защиту от повреждений, таким как «Снижение физического урона»…
— Владыка Айнз Ул Гоун…
— Просто Айнз, Альбедо!
Этот короткий ответ, похоже, привёл Альбедо в замешательство:
— Кхм!.. А вы в самом деле не против? Называть одного из высших существ и нынешнего повелителя гробницы Назарик неполным именем — значит проявлять неуважение!
«Да ерунда всё это», — подумал Айнз.
Впрочем то, что Альбедо явно считала иначе, свидетельствовало, насколько святым для неё являлось имя Айнз Ул Гоун, и он был искренне этому рад. И потому, естественно, заговорил мягче:
— Я не против, Альбедо. Пока не объявятся мои прежние товарищи, это имя — моё. И я разрешаю так меня называть.