В других обстоятельствах, не столь кровавых и безнадёжных, оно бы восхитило даже Газефа. Но ему было уже не до него.
Он огляделся, ища новых противников — и на его лице появилась кривая усмешка.
Их стало больше. Стоило ему на какие-то секунды отвести взгляд, и вражеские маги успели окружить его вместе со своими ангелами.
Очевидно, применив какой-то необычный способ.
— На каждый случай магию припасли, мерзавцы!
Осыпая проклятиями магов, способных запросто выполнять то, что не под силу простым воинам, он внимательно пересчитал врагов и убедился, что все, кто окружал деревню, здесь. А значит, блокада снята.
— Что ж, господин Гоун. Как договорились…
Душу наполнила радость оттого, что удалось спасти жизни его людей, которых он тоже считал обречёнными. Однако Газеф не расслаблялся, бдительно наблюдая за врагами.
Внезапно до его ушей долетел топот копыт, который постепенно нарастал. Это его гвардейцы, развернувшись, пошли в атаку.
— Я же сказал уходить, когда осада будет снята… Вот глупцы… Но как же я вами горжусь!
Газеф ринулся в бой.
Наверное, этот момент был самым благоприятным во всём сражении. Чтобы не подпустить быстрых конников ближе, магам придётся переключить внимание на них. Тогда он подловит их и пойдёт врукопашную. Это было единственное, что он сейчас мог сделать.
То, что недавно случилось с конём Газефа, повторилось и с другими лошадьми — они заржали и встали на дыбы, высоко задрав передние ноги. Несколько человек свалились на землю, донеслись стоны. Затем на них набросились ангелы.
С точки зрения силы воины и ангелы были примерно равны, но если говорить о базовых и особых способностях, то первые безнадёжно уступали вторым.
Как и следовало ожидать, ангелы, которых было вдвое меньше, подавили сопротивление солдат. Разумеется, дело оказалось не только в этом — выпущенные магами заклинания создали решающий перевес.
Подчинённые Газефа один за другим падали на землю. Не глядя на них — он и так знал, чем всё кончится — Газеф бросился в атаку. Его целью был вражеский командир.
Газеф не надеялся, что уничтожив его, заставит противника отступить, но иначе он не смог бы сохранить жизни своих воинов.
Ответ последовал немедленно — дорогу ему преградили свыше тридцати ангелов. Можно было даже гордиться тем, насколько они его опасались, но сейчас Газеф вовсе не был этому рад.
— Прочь!!!
И он активировал свой козырь. Исходящее из руки тепло разлилось по всему телу.
Оставив позади поставленные для человека физические пределы, Газеф мгновенно вышел на уровень, которого достигали только герои. А затем разом подключил несколько боевых приёмов, заменяющих воинам магию.
Он смерил взглядом летящих на него шестерых ангелов.
— «Шесть разящих вспышек!»
Это был боевой приём, выполняемый на молниеносной скорости, в мгновение ока.
Шесть ударов с одного замаха.
Шесть ангелов оказались разрублены пополам, рассыпались на искры и исчезли.
Воины теократии Слейн вскрикнули от удивления, а его подчинённые — от радости.
Из-за использования сложного приёма руку прострелила боль, но не настолько сильная, чтобы ослабить его мускулы.
Газефа тут же атаковали ещё несколько ангелов, словно выполняя приказ заглушить ликующие крики. Один из них обрушил на него свой меч.
— «Мгновенное отражение».
Приём сработал ровно в момент удара и придал движениям Газефа такую скорость, что его силуэт будто бы размазался в воздухе.
Его меч прикончил ангела ещё до того, как оружие самого ангела коснулось Газефа. Первый же удар превратил его в сноп искр.
Но атака Газефа на этом не закончилась.
— «Ускорение водного потока».
Одно движение плавно перетекло в другое, и он мгновенно зарубил другого приблизившегося ангела.
Следующих двоих он убил, даже не применяя сложных приёмов. Обычному человеку такое было не под силу, и это зрелище наполнило его бойцов, плечом к плечу отбивающихся от врага, надеждой на то, что они смогут победить.
Но воины теократии не могли этого позволить. Равнодушный голос прокатился над полем боя, словно порыв ледяного ветра:
— Великолепно… Но конец уже близок. Священники, потерявшие ангелов — призовите новых. Сосредоточьтесь на Стронове, бейте его заклинаниями!
Затеплившаяся в сердцах надежда сменилась отчаянием.
— Плохо дело, — выдохнул Газеф, зарубив ещё одного ангела. Но смерть очередного врага уже не приветствовали воплями радости. На лицах подчинённых Газефа проступило отчаянье.