Возможно, принять гоблинов помогло ещё и то, что напавшие на сельчан рыцари были такими же людьми, как они сами, — недоверие к сородичам обернулось симпатией к тем, кто пришёл им на помощь. Ещё одним, наверняка даже более весомым аргументом послужило то, что предмет Энри получила из рук заклинателя, отстоявшего их деревню.
— Как, говоришь, его зовут? Айнз Ул Гоун? И какой он из себя? Если мы когда-нибудь встретимся, мне тоже стоит его поблагодарить.
Нфирия не представлял, о ком идёт речь. Кроме того, раз Энри не видела лица, скрытого под маской, зельевар не признал бы его, даже окажись тот его знакомым. Одно было ясно: заклинатель настолько великодушен, что мог позволить себе с лёгкостью отдать чрезвычайно ценный рожок. Встречу с таким человеком Нфирия наверняка не сумел бы забыть, о чём честно и сказал к явному разочарованию своей подруги.
— Понятно… Я надеялась, что хотя бы ты о нём слышал.
От её слов защемило в груди, а спина вдруг покрылась холодным потом.
«Внешность не самое главное. Ты же видишь, как он силён. Наверняка у него от женщин нет отбоя», — вспомнились Нфирии слова из вчерашнего разговора, и у него перехватило дыхание.
Отчаянно стараясь унять беспокойство, он поинтересовался:
— Э-Энри, а в чём дело? Почему ты так хочешь в-встретиться с этим Гоуном?
— А? Понимаешь, я просто хотела как следует его отблагодарить. В деревне думают поставить ему небольшую бронзовую статую, как напоминание, что мы остались перед ним в неоплатном долгу. Но, знаешь, я хотела бы сама сказать, как мы ему признательны.
Нфирия с облегчением выдохнул, ощутив, как расслабились напряжённые плечи: в её ответе ничто не указывало на те чувства, о которых он так боялся услышать.
— В-вот оно что… Ага, само собой, его нужно отблагодарить. А были у него какие-нибудь приметы? По ним, глядишь, я мог бы вспомнить, если видел кого-нибудь похожего. По крайней мере, круг поисков бы сузился. Скажем, ты не помнишь, какие заклинания он накладывал?
— А, какие заклинания?.. Удивительные! Мне показалось, что от него метнулась ослепительная молния, и рыцарь тут же повалился на землю.
— Молния… А он не произносил что-нибудь вроде «Лайтнинг»?
Энри задумчиво подняла глаза к потолку, а потом решительно кивнула:
— Ага! По-моему, что-то такое он и говорил. Но мне показалось, что название было длиннее…
«Вероятно, он сказал что-то ещё, прежде чем прочесть заклинание», — предположил Нфирия.
— Надо же… Он владеет заклинаниями третьего уровня.
— А третий уровень — это здорово?
— Скорее здорово, чем нет! Мне вот подвластен только второй. Обычный человек способен освоить максимум третий, а уровни выше — только люди с подходящим талантом.
— Так и знала, что господин Гоун — исключительный человек! — одобрительно кивнула Энри.
Впрочем, Нфирия не верил, что Айнзу подвластен лишь третий уровень заклинаний, раз тот легко расстался с мощным магическим предметом. Следовало предположить, что загадочный заклинатель был человеком редкой силы, героем, которому покорился даже пятый уровень. Но что привело его в деревню?
— И это не всё! Ещё он дал мне красное зелье…
Юноша едва успел погрузиться в раздумья, но заявление Энри мигом разогнало их прочь. Всё сказанное ранее тут же вылетело у него из головы, напомнив о разговоре, который состоялся в лавке в Э-Рантеле пару дней назад.
— Хорошо, будет тебе золото. Может, ты заодно поподробнее опишешь человека, давшего тебе зелье? — попросила зельеварщица Лиззи, на что авантюристка Брита недоверчиво подняла бровь:
— А зачем вам это знать?
— Чтобы познакомиться с загадочным воином в доспехах, зачем же ещё? Вдруг, если мы хорошо поладим, он расскажет, где взял своё зелье? Да он и сам может проболтаться. К тому же, раз этот человек — авантюрист, я бы хотела предложить ему задание. Что скажешь, Нфирия?
Именно после этого Нфирия и отправился в гильдию, чтобы предложить задание лично Момону. Он намеревался, с одной стороны, наладить с ним доверительные отношения и после разузнать, откуда взялось зелье, а с другой — направиться в деревню за травами в его компании; вдруг за время путешествия авантюрист сам проболтается?
— Скажи, а что это было за зелье? — осторожно поинтересовался Нфирия тем же тоном, стараясь не выдать своего смятения.