Куганэ Маруяма
Overlord. Том 3. Кровавая валькирия
Глава 1. Стая хищников
1
— И это вы называете едой?! — раздался пронзительный, истеричный возглас, сопровождаемый жалобным звоном посуды.
Несколько посетителей ресторана обернулись на шум, остановив взгляд на светловолосой девушке. Она была так прекрасна, что перед её ликом меркло само слово «красота». Пожалуй, она могла потягаться и с Золотой Принцессой, первой красавицей королевства, хотя сейчас точёные черты её лица искажал гнев.
Несмотря на шум, который только что подняла эта девушка, свои крупные кудри она поправила весьма изящным, даже элегантным движением. Наверняка аристократка из далёких краёв, представительница какого-нибудь знатного рода. Девушка сверлила стол, ломящийся от яств, крайне недовольным взглядом.
В корзинке ещё исходил паром свежеиспечённый хлеб с хрустящей корочкой. От одного вида основного блюда у кого угодно потекли бы слюнки: сочный ростбиф средней прожарки был окружён гарниром из сладкой кукурузы и картофельного пюре со сливочным маслом. От салата из свежайших овощей, щедро заправленного соусом, тянулся тонкий цитрусовый аромат.
В ресторане «Сияющего золотого павильона», лучшего трактира Э-Рантеля, в ход шли лишь самые свежие, защищённые «Презервейшн»[1] ингредиенты. И на работу сюда, конечно, принимали только лучших из лучших. И теперь на эти блюда, приготовленные из самых дорогих продуктов руками самых умелых поваров королевства, на яства, доступные лишь членам королевской фамилии, аристократам и богатым торговцам, на эти настоящие произведения искусства, презрительно морщила носик девушка.
У всех, кто слышал её возглас, возник резонный вопрос: чем же она обычно питается, чтобы так говорить?
— Совсем невкусно!
Новое заявление, совершенно не соответствующее действительности, заставило всех на секунду ошеломлённо замереть. И только старик-дворецкий, стоявший, подобно тени, у неё за спиной, сохранял полную невозмутимость. Ни один мускул не дрогнул у него на лице, даже когда его подопечная обернулась и капризно заявила:
— Подготовь всё к отъезду. Я не желаю больше ни секунды оставаться в этом городе.
— Но, госпожа, уже смеркается…
— Молчать! Я сказала, мы уезжаем — значит, мы уезжаем! Или я непонятно выразилась?!
И только эта детская вспыльчивость наконец нарушила его неподвижную невозмутимость. Дворецкий покорно склонил голову:
— Слушаюсь, госпожа. Я немедленно подготовлю всё к отъезду.
Девушка недовольно фыркнула:
— А раз понял, то будь порасторопнее, Себас.
Со звоном швырнув вилку в тарелку, разъярённая девушка вскочила и вылетела прочь.
Буря миновала. Судя по всему, возвращаться скандалистка не собиралась, и в зале ресторана восстановился мир и покой. Гости вернулись к прерванной трапезе и возобновили разговоры, когда вдруг прозвучал спокойный, полный достоинства голос:
— Прошу прощения за шум, господа, — произнёс дворецкий, аккуратно придвигая к столу едва не опрокинувшийся стул своей хозяйки. Он склонил голову перед остальными гостями, и те, смягчившись, одарили его благосклонными ответными взглядами. В некоторых даже читалось сочувствие.
— Господин управляющий.
— Да?
К нему бесшумно подошёл мужчина, всё это время державшийся в стороне.
— Приношу извинения за доставленные неудобства, — проговорил Себас. — И пусть это и не покроет мою вину за испорченный вечер, я с радостью оплачу всем присутствующим счёт.
Услышав такое, управляющий просиял. В этом высококлассном заведении поразительными были не только блюда, но и цены, и подобная оплата окажется более чем достаточной компенсацией за временные неудобства.
Быстро взяв себя в руки, управляющий благодарно поклонился дворецкому. И то, насколько привычным и непринуждённым выглядело их общение по малоприятному, казалось бы, поводу, говорило о том, что это был лишь один из казусов, возникших с момента прибытия в «Золотой павильон» скандальной госпожи с её свитой.
Себас кинул взгляд в дальний угол зала, где жадно поглощал еду тощий мужчина, и направился к нему. Заметив это, тот неуклюже вскочил и бросился ему навстречу, дожёвывая на ходу.
Среди остальных гостей он выглядел белой вороной. В нём не чувствовалось ни дворянской породы, ни солидности, и дело было вовсе не в наряде — одет он был ничуть не хуже других гостей. Вот только смотрелось это так, будто в приличные одежды вырядился шут — смешно, да и только.