— Я собираюсь воскресить Шалтир. Альбедо, следи за её именем в списке. Если оно появится таким же, как прежде, чёрным…
— Владыка Айнз, возможно, мы берём на себя слишком многое, но, если это и впрямь произойдёт, прошу, позвольте нам уладить эту проблему, — проговорил Демиург.
Аура и Коцит немедленно выразили согласие, Маре — просто кивнул. Промолчала лишь Альбедо.
— Демиург… — начал было Айнз, но Демиург с жаром перебил его:
— Ваше слово, слово одного из высших существ, закон для нас, владыка Айнз, и я знаю, что мы должны защищать вас во что бы то ни стало, даже ценой собственных жизней. Но, как ваш слуга, я считаю, что мы больше не можем позволить вам подвергать себя очевидной опасности. — Он стрельнул взглядом на Альбедо. — Если Шалтир возродится и останется предательницей, мы, стражи, разберёмся с ней. Вы же, пожалуйста, держитесь от сражения подальше.
Айнз хорошо понимал желание стражей его защитить и понял, что просто не имеет права упрямо перечить им, как делал обычно.
— Хорошо. Я доверяю это вам, мои стражи.
Они синхронно кивнули, и Айнзу вдруг стало так стыдно…
Никчёмный он господин.
До последнего старался избежать того, чтобы «детям» пришлось сражаться друг с другом, а теперь вдруг просто взял и позволил им сделать это… А ведь причиной всему — его недальновидность. Виноват только он один.
Айнз хотел было тяжело вздохнуть, но, заметив влюблённое выражение лица Альбедо, молча стоящей рядом, подавил в себе это желание.
— Вы озаряете нашу жизнь одним своим присутствием, владыка Айнз. Служению кому посвящали бы мы себя, если бы никто из высших существ не остался в этом мире? Несмотря даже на то, что мы знаем, что нас не бросили, нам было бы просто очень грустно остаться одним.
— Да уж. Оставаться одному очень грустно.
Айнз машинально окинул взглядом Тронный зал, а именно — сорок флагов, развешанных под потолком. Он не обделил вниманием никого, задумчиво разглядывая символы.
— Да. Очень грустно… В Сокровищнице они тоже повсюду… как глупо, — тихо проговорил он, и в этих словах была заключена целая бездна эмоций. Айнз снова взглянул на своих подданных. — Так защищайте меня, стражи! Приступаем!
Они ответили воодушевлёнными восклицаниями и приготовились, а Айнз наконец взял в руки посох «Айнз Ул Гоун», паривший неподалёку в ожидании хозяина, и указал им в угол Тронного зала.
Там лежала гора золотых — целых пятьсот миллионов монет, не больше и не меньше. Именно столько им требовалось, чтобы воскресить Шалтир. Чтобы провернуть это в «Иггдрасиле», ему потребовалось бы ввести часть команд через клавиатуру, но уж здесь за этим-то дело не станет, был уверен Айнз.
Очертания золотой горы вдруг дрогнули, монеты начали слипаться, как подтаявшие шоколадки, пока вся гора не превратилась в жидкость. Золотая река потекла мимо стражей, собираясь в одну большую лужу в центре зала. Стражи изготовились к бою, а сотни тысяч золотых тем временем начали сжиматься, принимая человеческие очертания. Спустя мгновение тело было готово, и золотой блеск начал постепенно таять. Когда он сошёл совсем, посреди Тронного зала лежало бледное, словно восковое, тело с длинными серебряными волосами.
Никаких сомнений. Это была Шалтир Бладфоллен.
— Альбедо! — Айнз не отрывал от фигуры напряжённого взгляда.
— Не беспокойтесь. По-видимому, контроль разума был разорван.
— Вот как… — Айнза наконец отпустило, и его эмоции стабилизировались. Он протянул руку в пустоту, достав свою привычную чёрную мантию, и зашагал к распростёртой на полу Шалтир.
Её глаза были закрыты, а грудь — неподвижна. Она лежала, безучастная и холодная, словно труп, — хотя нежить по сути своей и представляла собой живые трупы, и в этом не было ничего странного.
«Странного…»
Он уже заприметил кое-что. Её грудь вдруг стала такой плоской, что она походила скорее на мальчика, чем на девочку… Айнз поспешно отвёл взгляд и зашарил им по телу Шалтир, тщетно пытаясь найти для разглядывания более пристойное место. Вот только его не было. Её ведь только что воскресили, поэтому одежды на ней не осталось. Совсем. Айнз так запаниковал, что ему даже не пришло в голову отвести взгляд в сторону. По сравнению с теми временами, когда он был человеком, его зрение здорово улучшилось, поэтому он видел всё, вплоть до малейших деталей. Она лежала, обмякнув, со слегка раздвинутыми ногами…