— Нужно взять этого заклинателя и послушать, что он скажет в своё оправдание.
Газеф не мог больше выслушивать грубости о человеке, который спас не только его, но и деревенских жителей, да и его подчинённых заодно.
— Подождите, — вмешался он. — Этот заклинатель продемонстрировал своё дружелюбие и добрые намерения. Не думаю, что будет мудро даже задумываться о том, чтобы изловить такого человека силой…
Он попытался увести обсуждение в сторону, и многие из дворян скривились.
Газеф своими руками — точнее, вот этой, лежащей на рукояти меча, — прорубил себе путь в высший свет. У него не было ни родословной, ни знакомств, его привело сюда одно лишь воинское мастерство, и потому дворяне, чьи корни восходили к основанию королевства, считали его карьерный рост незаслуженно быстрым и недолюбливали Газефа. И то, что Газефу и впрямь не было равных на мечах в этом королевстве, лишь усугубляло его положение. Высокопоставленным мужам претило быть в подчинении у того, кто начинал с самых низов.
Некоторые дворяне начали перебивать Газефа, недоброжелательно высказываясь об Айнзе Ул Гоуне, и тогда остальной зал наполнялся гулом им в поддержку.
Король со вздохом проговорил:
— Довольно. Мой вердикт: капитан всё рассудил верно.
— Раз уж так считает ваше величество…
Слова короля на время стёрли ухмылки с лиц знати. А Газеф с благодарностью поглядел на того, кому присягнул в вечной верности. Король легонько кивнул ему.
Наконец очередное заседание, наполненное лицемерием и скрытой за улыбками политической грызнёй, осталось позади. Газеф шёл рядом со своим королём по коридору, стараясь ничем не показать душевную и физическую усталость, всегда сопровождавшую его на подобных сборищах.
В давней битве король серьёзно повредил колено, поэтому он опирался на трость. Походка его всё равно оставалась неустойчивой, но, уважая достоинство его величества, Газеф никогда не предлагал ему помощи. К тому же, если бы кто-то из фракции знатных родов увидел короля таким, неспособным даже перемещаться самостоятельно, требования отречься от престола в пользу марионетки-принца стали бы раздаваться ещё увереннее и громче.
И хотя наблюдать за мучениями короля Газефу было тяжело, выбора не было: король должен держаться на ногах без посторонней помощи. Наконец они добрались до конца коридора, и, когда до королевских покоев оставалось всего ничего, король вдруг произнёс:
— Нам нужна поддержка знати, чтобы сдержать наступление империи. Если возражать им в лоб, королевство развалится и без помощи чужеземцев.
Газеф не был готов к этому разговору и обязательно растерялся бы, не будь эта мысль так ему знакома. Он прикусил губу.
— Даже немного завидую империи.
Ему нечем было утешить короля. Тремя поколениями ранее империя тоже была феодальным государством, но там монархам удалось лишить всю местную знать влияния, и к началу правления императора Зиркнива тот уже обладал абсолютной властью.
Действующий император, Зиркнив Рун Фарлорд Эль Никс.
Юноша, также известный как Кровавый Император — за те реки крови, что он успел пролить за время своего правления. Перед глазами у Газефа встал его образ. Они виделись однажды, на поле боя — когда тот предложил Газефу перейти на его сторону.
Вот это был настоящий, прирождённый правитель.
— Мне очень жаль, что из-за всей этой дребедени я оставил тебя в беде. Не смог даже снарядить тебя толком, прежде чем отправлять на опасное задание… Прости меня. Твои люди погибли из-за этих распрей, так ведь?
— Нет, вовсе нет…
— Всё в порядке, Газеф. Семьям погибших выплатим компенсацию, хотя, конечно, это вряд ли можно счесть за достойное извинение. Я также хотел бы лично встретиться с господином Гоуном, чтобы отблагодарить за спасение моего самого верного помощника.
Это желание звучало благородно, однако организовать личную встречу короля с каким-то проходимцем было бы непросто, тем более что тот спас даже не жизнь самого короля…
— Думаю, этих ваших слов ему будет вполне достаточно, ваше величество.
— Ты так считаешь?..
Король вдруг прервался. В другом конце коридора показались два человека. Особенно в глаза бросалась прекрасная девушка, торопливо шагающая впереди. Красоту её не могли передать ни слова, ни даже рука вдохновенного художника. Король расплылся в улыбке. В своей младшей дочери он души не чаял.