— Да. Не могу сказать, что вы можете на нас положиться, но мы приложим все усилия, чтобы не допустить этого, — ответил Айнзак. — А вы… Если покажется, что запахло жареным, отступайте.
Айнз кивнул и покинул комнату.
В конечном счёте в комнате осталось трое: Панасоль, Айнзак и Раксиль. В глазах последнего всё ещё читалась тоска от недавнего расставания с удивительным кристаллом.
— Приношу извинения за недостойное зрелище, которое вам пришлось наблюдать, — виновато выговорил он и склонился в поклоне.
— Да нет, не беспокойтесь об этом, — с кислой улыбкой ответил Панасоль. Его мнение о главе гильдии волшебников сегодня явно претерпело разительные изменения.
Раксилю и самому это казалось постыдным, но то совершенно детское восхищение, завладевшее им при виде чудесного предмета, так его и не покинуло. Его отголоски до сих пор звенели в душе. А ещё ему вдруг вспомнилось, как он встретил Лиззи, местного зельевара, и она все уши ему прожужжала про какое-то зелье. Тогда Раксиль не понял её, не в силах уяснить, как можно столь бурно реагировать из-за какой-то склянки с жидкостью, но теперь ему хотелось усмехнуться своей прошлой, равнодушно-холодной ипостаси, прямо в лицо. Он познал сегодня, как тяжело сдержать в себе удивление и восторг при виде чего-то, что ты доселе считал недостижимым.
— Этот предмет был настолько уникален?
Раксиль замешкался. Ему пришлось успокоить сердце, вновь забившееся по-ребячески торопливо, и придать голосу профессиональное спокойствие.
— Да. Он может фундаментально изменить наши представления о магии. До этого момента существование магии даже седьмого уровня считалось не более чем легендой. Сейчас я впервые своими глазами увидел живое доказательство этих легенд.
Уровневая магия — или же просто магия в целом — появилась в этом мире около шестисот или пятисот лет назад. В то время родилось множество героев-заклинателей, однако не было свидетельств, что кто-то кроме Тринадцати героев мог использовать магию седьмого уровня и выше. Это оставалось ничем не подкреплёнными сказаниями.
Деяния некоторых героев саг были столь поразительны, что хотелось воскликнуть: «Даже магия восьмого уровня на такое не способна!» — так что эти истории нередко рассматривались лишь как легенды, с характерными для них эпическими преувеличениями. К тому же никто не мог уверенно сказать, использовали ли хотя бы Тринадцать героев, чьё существование не подвергалось сомнению, магию более могущественную, чем та, что была доступна людям сейчас.
Однако…
Сейчас Раксиля посетила мысль: что, если саги всё-таки не просто красивые выдумки? Он сделал себе мысленную пометку: завтра, как будет свободное время, порыться немного в сказаниях. О короле гоблинов, который сразил множество драконов веткой ясеня; о крылатом герое, парившем высоко в облаках; о воителе зла, разъезжающем верхом на трёхголовом драконе; о принцессе, правящей в кристальном замке вместе с двенадцатью своими верными рыцарями…
— Ну и насколько ему можно верить? — поинтересовался мэр, имея в виду, разумеется, Айнза.
Согласно показаниям выжившей авантюристки, вампир отступил, стоило кинуть в него склянку с зельем, полученным от попутчика в воронёных доспехах неземной красоты. По поводу зелья Раксиль, естественно, сразу обратился к Лиззи. Сыскать лучшего специалиста по зельям в Э-Рантеле было решительно невозможно. Из её восхищённого бормотания Раксиль смог вычленить, что то зелье было для мира зельеварения примерно тем же, что и кристалл с запечатанным заклинанием — для мира магии.
И если владение одним предметом такого уровня сразу наводило на подозрения, то два предмета — уже система. Значит, Момон просто из тех людей, чья амуниция состоит из подобных редкостей. Вопрос состоял в другом: почему это остановило вампира?
Имелись две версии. Первая: Момон и вампир — враги. Вторая: они заодно, и каждый из них извлекает какую-то пользу из сложившейся ситуации. Поэтому вопрос мэра следовало понимать иначе: являются ли внезапно объявившийся авантюрист Момон и вампир друг другу врагами или нет?
— Каков шанс, что эти двое сообщники?
Этот вопрос волновал всех присутствующих. Теперь они попытались восстановить перед глазами образ Момона, прокручивая в голове недавний разговор, приглядываясь и прислушиваясь, не скользнёт ли в его речах нестыковка.
— Мне кажется, шанс довольно мал, — наконец отозвался Айнзак. — А ты как считаешь, Раксиль?
— Я тоже так думаю. Если бы он хотел прикрыть вампиршу, то мог сделать это и более простым способом.