0:00:00…
1,
2,
3…
Время на голографических часах от интерфейса игры продолжало свой ход, будто бы ничего не произошло. Но Момонга чувствовал изменения. Мир для него стал по настоящему реальным. А сам обрёл полноценное живое тело, как бы это не звучало иронично по отношению к голому скелету. Вместе с тем к нему вернулось его божественное чутьё, благодаря которому он мог прочувствовать всю воплощённую гробницу, а также частично её окрестности.
— Владыка Момонга, с вами всё в порядке? В-вы нас покидаете? Оставляете нас одних?! — послышался справа от него сладкий женский голос с нотками, беспокойства, паники и подступающей истерики.
Гильдмастеру пришлось срочно выныривать из захватившей его эйфории от произошедшего. Он повернул голову в сторону Альбедо и замер в неверии.
«Разве мы делали её настолько красивой?» — вот то, что пронеслось у него в мыслях в этот момент.
В глаза сразу бросались шелковистость её густых тёмных волос, а также молочная белизна совершенной кожи. Весь её образ кричал о неземной красоте её обладательницы. Демоническая сексуальность и ангельская красота породили прекрасное сочетание, достойное увековечивания на тысячах картин известных художников. Лихорадочный румянец на щёках лишь дополнял живости внешности. Лёгкий приятный аромат раздражал пока несуществующие, но фантомно ощущаемые Момонгой ноздри. В ярких жёлтых глазах с вертикальным зрачком виднелось море тёплого беспокойства с теням затаённого страха.
Момонга был так впечатлён увиденным, что не сразу догадался что-то ответить.
— Прости, что? — единственное, что он из себя выдавил.
— Вы сказали, что прощаетесь с нами. Я не очень поняла причину, но прошу вас, Момонга-сама, — она вскочила с малого трона и упала ему прямо в ноги, выпуская из своих прелестных глаз горькие слёзы, — прошу, останьтесь с нами хотя бы ещё чуть-чуть! Не покидайте нас. Ведь вы последний из Высших Существ! Последний, кому мы нужны!
Момонге вдруг стало чрезвычайно неловко. Его радость от успеха в реализации его безумной идеи резко пошла на убыль. Да, Альбедо стала живой. Живой и эмоциональной. Настоящей. Новорождённой. И, словно ребёнок, она боится потерять своего родителя. Он, как никогда прежде, пожалел о сказанных тогда в порыве чувств словах. Теперь же у его ног проливала слёзы прекрасная женщина. И в этот момент Момонга пообещал себе, что больше не заставит её плакать.
— Не волнуйся, Альбедо, — его костяная конечность нежно провела своими длинными пальцами по гладкой шевелюре Смотрительницы Этажей. — Только что произошло великое чудо. Чудо, что помогло мне остаться вместе с вами. Я больше никогда не оставлю вас.
Его слова переполняла уверенность. Раньше он хотел, чтобы Назарик стал всем напоминанием о его собственном существовании. Чтобы после его смерти в мире осталось хоть какое-то свидетельство его бытия.
Теперь это неактуально. Сейчас, глядя на наполнившиеся безграничной радостью от его ответа глаза Альбедо, он мог с точностью сказать, что теперь лично проследит, дабы Назарик прошёл через все возможные невзгоды. Прошёл и стал сильнее. Избавившись при перерождении от своих смертельных оков, он не собирается возвращаться к прежнему бытию бога-наблюдателя. Отныне он станет неотъемлемой частью жизни своих созданий.
Внизу послышались всхлипы. Множество всхлипов. С шоком Момонга обратил внимание, что они вообще-то не одни в тронном зале. Вместе с Альбедо проливали слёзы шестеро плеяд. Даже их босс, дворецкий, проронил пару скупых мужских слезинок.
— Как и ожидалось от Владыки.
— Да! Момонга-сама столь великодушен.
— Он слишком добр, чтобы оставить нас.
— Повелитель любит нас настолько сильно, что пообещал пробыть с нами целую вечность!
— Ах, он такой заботливый.
— Лучший Владыка в мире.
— Мы просто обязаны отплатить ему той же любовью и безупречной вечной службой.
Все эти смущающие шепотки сопровождались множеством шмыгов и хлюпов. Расчувствовавшиеся боевые горничные вовсю изливали своё восхищение и радость на своего создателя. Это даже немного проняло самого лича. Кажется, Момонге придётся столкнуться с серьёзной проблемой фанатизма по отношению к нему от своих подопечных.