Соня никак не могла понять столь резкой перемены в своем воздыхателе. Он зачем-то стал показывать ей цветы, трогательно расставленные по всей комнате.
- Как вы думаете, сколько времени они еще проживут?
- Цветы? Не знаю и знать не хочу.
- Пять-шесть дней, не больше, а потом начнется угасание... С каждой минутой эта красота будет все больше вянуть... Порой спрашиваешь себя, стоит ли жить дальше...
Молодую женщину вдруг охватила смутная тревога, и она подозрительно уставилась на Лепито.
- Но цветы по крайней мере оставят в памяти воспоминание о свежести и красоте, не тронутых тлением, - продолжал молодой человек. - Умереть молодым! Не это ли лучший выбор, если мы хотим оставить живыми прекрасные воспоминания?
- Франсуа... мне что-то страшно... я чего-то боюсь...
- И вы правы, любовь моя... Послушайте, вот если бы вам сказали, что через полчаса вы умрете, разве это вас не обрадовало бы?
- Обрадовало? Да вы с ума сошли, честное слово! Я вовсе не хочу умирать!
Лепито грустно вздохнул.
- Увы, черная гостья уводит нас, не спрашивая согласия... У вас и в самом деле нет желания умереть, Соня? Я бы сохранил о вас самые нежные воспоминания, и осенью, когда желтеют и осыпаются листья, я бы ходил молиться над вашей надгробной плитой...
Беспокойство мадам Парнак мгновенно сменилось яростью. Она никак не могла понять причин омерзительной комедии, которую вдруг вздумалось разыгрывать Франсуа, и это доводило ее почти до исступления.
- Человек может, конечно, вести себя нелепо, но всему же есть предел! Прощайте! Мы больше никогда не увидимся!
- Увы! Я в этом не сомневаюсь! - простонал Лепито, провожая ее до двери.
Соня уже почти переступила порог, но неожиданно передумала.
- Ну нет! Еще никто не позволял себе так издеваться надо мной!
Она снова захлопнула дверь и, выйдя на середину комнаты, заявила:
- Я не уйду, пока вы не признаетесь, что побудило вас вести себя так глупо и мерзко? Ну говорите, я жду!
Лепито почувствовал, что это самая тяжелая минута в его жизни.
- Соня... я ничего не хотел говорить вам... но время идет... и вынуждает меня к откровенности... придется открыть ужасную истину...
Мадам Парнак задрожала от мрачного предчувствия...
- Та микстура, которую вы пили...
- Ну?
- Она... она была...
- Да что же, в самом деле?
- ...отравлена...
Соня пошатнулась, это слово поразило ее.
- Отравлена... отравлена... отравлена, - лишь тупо повторяла молодая женщина, пытаясь сообразить, кому и зачем это было нужно.
- Будьте мужественны, дорогая... не пройдет и часа, как вы покинете этот мир...
- Через час?..
- Теперь даже меньше.
Жену нотариуса внезапно охватил животный страх.
- Это неправда! Неправда! - вскричала она и, опустившись на диван, горько зарыдала.
Потрясенный Франсуа обнял молодую женщину. Она прижалась к нему.
- Франсуа... маленький Франсуа... он так меня любит... но долго ли продлится эта любовь?
- До самой смерти!
Соня резко высвободилась из его объятий.
- Не так уж долго! - с горечью заметила она.
Мадам Парнак подошла к камину, взяла пузырек и долго разглядывала его. Потом дрожащим от волнения голосом спросила:
- Вы и в самом деле меня любите, Франсуа?
- Как вы можете сомневаться?
Соня протянула ему пузырек.
- Я не хочу уходить одна, Франсуа... мне страшно...
- Но... и я тоже... оч... чень боюсь... смерти...
- Значит, вы такой же, как все...
И, сделав столь грустный вывод, Соня шатаясь подошла к дивану. Клерк следил за ней глазами, полными стыда и тревоги.
- Может быть, вам... лучше вернуться домой? Подумайте, какой поднимется скандал, если вас найдут в моей комнате?
- Нечего было меня сюда заманивать!
- Если бы я только знал...
- Хам!
Франсуа сел рядом с молодой женщиной.
- Простите меня, Соня, я немного потерял голову... Поверьте, наконец, что во всей этой истории лишь одно остается истинным - моя любовь к вам... Я никогда вас не забуду - вы останетесь моей первой и последней любовью. Умоляю, поверьте мне... Я сумел бы сделать вас счастливой! Подумать только, все обратил в прах этот флакон! Он же здесь совершенно случайно!..
- Случайно... - задумчиво повторила Соня и тут же глаза ее загорелись гневом.
- И как я не подумала об этом раньше? Вы ведь знали, что я выпью этот пузырек, не правда ли?
- Я?
- Теперь мне все ясно: если бы я сама не отхлебнула вашей микстуры, то вы бы заставили меня силой!
- Вы с ума сошли!
- Согласитесь, что в подобных обстоятельствах это нетрудно!
- Но, послушайте, зачем бы я стал это делать? Зачем мне желать вашей смерти?
- Потому что это входит в вашу программу!
- В мою... что?
- В вашу программу или, если угодно, планы. Вы хотели убить меня, как недавно пытались прикончить моего мужа!
- Я?.. Прикончить... вас, вашего мужа?
- Вот именно! Ну не станете же вы отрицать, что я пришла сюда, чтобы умолять вас пощадить жизнь Альбера?
- Клянусь вам, Соня, я...
- Да перестаньте притворяться! Вы убийца, Франсуа Лепито!
- Умоляю вас, Соня, успокойтесь!
- Клянусь Богом, все это не пройдет вам даром!
Жена нотариуса встала с дивана и пошатываясь побрела к тумбочке, где стоял телефон. Франсуа с тревогой наблюдал.
- Что в-вы с-собираетесь... делать? - заикаясь пробормотал он.
- Позвонить своему мужу!
- Нет! Нет! Только не это!
- Вы за все заплатите! Говорю вам, за все! Я вспомнила: это вы тогда ударили меня в саду!
- И вы можете так чудовищно лгать?
- Вы тогда только сделали вид, будто ушли, на самом же деле тихонько подкрались сзади! Вы хотели убить меня и ударили по голове! К несчастью для вас, рана оказалась легкой. Тогда вы решили действовать по-другому и на сей раз пустили в ход яд!
- Нет, это просто безумие!
Франсуа ухватил молодую женщину за плечи.
- Соня, что вы такое говорите?
- Я вижу, вы способны расправиться даже с умирающей?
Дверь распахнулась, и в комнату влетела запыхавшаяся мадам Шерминьяк.
- На помощь! На помощь! - закричала Соня, как только увидела ее.
- Что происходит? - остановилась несколько сбитая с толку Софи.
- Он хотел меня убить!
- Браво!
- Он отравил меня ядом... Я сейчас умру, мадам! И все из-за него...
- В добрый час!
- Да неужели до вас не доходит, что я умираю, что я убита, загублена этим чудовищем?
- Просто превосходно! Отлично! Всякие Иезавели вроде вас только сеют смуту и нарушают идиллии чистых душ! Франсуа любит и любим! И нечего было сюда соваться! Это не ваше дело!
- Ах, вот как? Так вы его сообщница?
Вдова с лучезарной улыбкой посмотрела на Лепито.
- Все зависит только от него.
Но Франсуа был сейчас совершенно не в состоянии что-либо решать. Действительность с каждой секундой становилась все кошмарнее. Что тут можно выбрать? Эти женщины доконают его! Одна, казалось бы, вот-вот умрет, о вечном должна бы думать - так нет же, жаждет навлечь на его голову все возможные беды и навсегда лишить надежд на будущее. И другая не лучше: помощница, черт ее побери, лезет не в свои дела... Эта бабы просто осатанели! Ничего с ними не сделаешь!
Словно подтверждая его мысли, Соня с яростью кинулась на вдову:
- Как я вижу, чары мсье Лепито не оставляют равнодушными перезрелых красоток!
Правнучка лесоруба, Софи Шерминьяк, не могла безнаказанно спустить насмешку, а уж тем более оскорбление. У вдовы была неплохая реакция, она мгновенно отвесила сопернице оглушительную затрещину.
- Это чтоб показать вам, моя красавица, что у перезрелой дамы еще довольно крепкие руки!
- Старая хрычовка! Тоже, видно, считает, что я зажилась на этом свете?
Соня бросилась к телефону, схватила трубку и быстро набрала домашний номер. Франсуа в последний раз попытался смягчить ее: