— Вот это наглость! — Барская не могла не восхититься. Ее не просто проигнорировали — ее нахально оставили без сладкого. Первый раз в бане и в образе кого?! Возмущение так и рвалось наружу, и только прекрасный вид на редкостный образчик мужской красоты заставил придержать слова.
— Милая, полюбуешься позже, у нас еще вся жизнь впереди. Приступай! — весело скомандовал он, отвернув, на всякий случай, лицо к стене.
— Жизнь, значит… — веник резко опустился на поджарые ягодицы. — Вся?!
Андрей мудро помалкивал, с удовольствием принимая хлесткие удары. Идея отвести Настю в баню, как и вообще привезти в родную деревню, казалась все более гениальной. Заметила она то или нет, но хватило всего несколько часов, как городская изнеженная дамочка показала свою истинную пылкую натуру. Тигрица вырвалась из клетки. Еще чуть-чуть, и можно будет переходить к следующему этапу. Хитро ухмыляясь собственным мыслям, Таранов лениво произнес:
— Что-то ты меня паришь… Как не любимого.
Настя, смахнув пот с лица, удивленно остановилась.
— А что, мне тебя изо всей силы лупить?
— Да! — тело на полке немного поменяло позу, но на спину не перевернулось. — Со страстью, пожалуйста.
— Бить со страстью?
— Ага!
— Таранов, ты перегрелся!
— Солнце, это баня, а ты меня не бьешь, а гладишь. Лучше вспомни какую-нибудь женскую обиду и лупи.
— Ты уверен? — на этот раз голос прозвучал угрожающе.
Андрей на секунду обернулся проверить реакцию. Слова попали в цель. Его ненаглядная могла сколько угодно пытаться сдерживать себя, но глаза уже вспыхнули азартным блеском. Загорелись ярче огоньков на новогодней елке, а ради такого и спины было не жалко.
— Только не прибей совсем, — бросил короткую рекомендацию и расслабился.
Барская начала не сразу. Обиды не хотели выходить из тени. Разум поначалу пытался оправдывать и поступки Андрея, и свою собственную реакцию. Он цеплялся за хорошее, радостное, но увесистый веник в руке и раскаленный обжигающий воздух сильно мешали думать.
Равнодушное прощание в Канаде и выключенный скайп вспомнились внезапно. Получив то, о чем мечтал, он слишком легко расстался с ней. Повелся на игру, не приехав, не проверив… От внезапно нахлынувших эмоций и следа от контроля не осталось. Размахнувшись из-за спины, она яростно припечатала веник к пояснице и тут же принялась отыскивать следующую обиду.
Дело пошло.
— Ох! Хорошо припекло. Даже боюсь спрашивать, о чем таком ты вспомнила.
— Правильно. Бойся, — она снова замахнулась, чувствуя, как удовольствие и освобождение растекаются приятным огнем по напряженным мышцам.
Намеки на бурную личную жизнь за океаном всплыли вторыми. Не забылось, как ни гнала от себя ревнивые мысли.
— Так сколько, говорил, любовниц у тебя было в Канаде? — Настя придирчиво осмотрела веник на предмет надежности.
— Да сколько бы ни было, разве важно? Любимая-то у меня одна.
— Не смей… — шлепки посыпались один за другим. Досталось и плечам, и ногам. Таранов весело охал, поражаясь, откуда у Насти взялось столько силы. — Не смей…
Чуть не падая от усталости, она отшвырнула от себя веник и рухнула на скамейку. Ни гигиена, ни собственная внешность больше не волновали. «Любимая у меня одна» — фраза, услышать которую и не надеялась, а он…
— Иногда, Андрей, лучше молчать.
Вымоталась. Волосы прилипли к лицу, щеки разрумянились, а волнующе вздымающаяся грудь чуть не заставила Андрея забыть все свои планы. Залюбовался. Немного безумная, растрепанная, дерзкая — и это все его женщина.
— Видела б ты сейчас себя…
— Это ты во всем виноват! — заметив удивленный взгляд, Настя поспешила оправдаться.
— Да нет. Мне как раз нравится. Так нравится, что сдержаться бы! — Таранов спрыгнул с полка. — Настя…
— Не говори ни слова!
— Я люблю тебя, — Андрей рывком заставил ее подняться на ноги и обнял.
Молчание. Казалось, она даже не дышит. Ни слова, ни взгляда. Все тело в напряжении.
— Давно надо было сказать, еще тогда, но… — тяжело вздохнул. — Не умею. Думал, все и так ясно, а когда ты не приехала… Проклятие! Не хотел бы я снова пережить подобное.
Сказанное доходило до сознания медленно. Слова терялись, мысли путались. Настя невидящим взглядом смотрела перед собой, сквозь него, и боялась поверить. Он любит? И любил тогда? Несмотря на все трудности: ее проблемы, ее страхи, ее возраст. Был рядом не из-за удобства и комфорта, а потому что любил.
— Это ничего не меняет. Осенью тебе придется вернуться, а я не смогу… — прошептала, зажмурив глаза, чтобы удержать слезы. Привычные опасения выстроились плотной стеной между желанной и привычной реальностью. Она попыталась спрятать лицо в ладонях, но Андрей не позволил. Удержал.