— Иначе…
— Может, продемонстрируешь? — он придвинулся еще ближе.
Настя попыталась вырваться из западни его рук, но тяжелый взгляд напротив остановил.
— Ты зачем приехала? — прозвучало совсем близко и тихо. — Извиниться?
— Да… — Настя нервно сглотнула.
Эта неожиданная, и такая интимная, близость сводила ее с ума. Пьянящий запах, охрипший голос, бархатная загорелая кожа — сильнейшее искушение. Чтобы не застонать, она закусила губу. Так хотелось попробовать, ощутить под пальцами горячее мужское тело, губами прикоснуться к широкой груди, плечам, шее… Скандинавский бог из живой плоти был так близко, стоит только податься вперед и забыться. И он, похоже, догадывался, чего она хочет…
Андрей, как хищник, считывал ее эмоции, слушал дыхание и выжидал.
— Зачем? — повторил уже на ухо.
— Я…
Затуманенный взгляд мужчины остановился на ее раскрытых губах. Долгий, бесстыжий, он обжигал откровенным желанием. Настя, казалось, физически ощущала его на себе. Не отрываясь, Андрей придвинулся еще ближе, вжал ее в стену. Очень тесно, очень горячо. Мысли разлетелись прочь, оставляя ее один на один с томительным, ноющим желанием.
Дрожащая женская ладошка робко легла на сильную спину, и оба сорвались.
Ее всхлип, его стон и голодное безумие поцелуя. Губы были повсюду, опаляя дыханием лицо и шею. Пальцы скользили по телу, пробирались под одежду, обжигая прикосновениями. Земля уходила из-под ног от страсти. Они не останавливались ни на секунду, отчаянно упивались друг другом, забывая дышать. Жадно ласкали, сжимали в объятиях и снова целовались, кусая губы до боли.
Тела горели, требуя большего. Где угодно, как угодно, только скорее и глубже.
— Пойдем в спальню… — словно в бреду расслышала Настя слова.
«Спальня!» — тревожно просигналило подсознание. Женщина вздрогнула, как от удара. Спальня. Все страхи в миг ожили, заставляя оцепенеть. Она перестала отвечать на поцелуй, а руки плетьми повисли вдоль тела.
— Что случилось? — Андрей с тревогой заглянул в глаза.
— Не надо… — отвернула в сторону лицо и часто заморгала. Дурацкие слезы, только их сейчас не хватало. — Я не могу… Пожалуйста, отпусти.
— Настя! — он нежно взял ее за подбородок и повернул к себе. — Что не так?
— Я не могу так… Прости.
Андрей ничего не понимал. Еще секунду назад они чуть не изнасиловали друг друга прямо здесь, в тесном коридоре, а сейчас…
Настя запахнула плащ и протиснулась к выходу. Он не держал. Бессмысленно и глупо.
Через секунду с мягким щелчком закрылась дверь. Анастасия Игоревна Барская уже в который раз стремительно убегала от него, без объяснений и видимой причины. Исчезла, как видение. Остался только вкус соленого, горького поцелуя на губах да проклятое возбуждение.
На кровати все так же лежали рубашки и галстуки. Андрей одним движением сгреб их в охапку и сбросил на пол. В ресторан уже не хотелось. Не хотелось никуда. Лучше — напиться дома и забыться сном, без мыслей и желаний. В одиночестве.
Давненько с ним такого не было.
Часы показывали полночь. Уснуть все никак не удавалось, несмотря на выпитое. Сквозь пелену мыслей и фантазий перед глазами мужчины, как сейчас, стоял затравленный взгляд молодой женщины.
— Настя… — осипшим голосом позвал он в пустоту.
Никто не откликнулся.
Глава 9. Каждый сам по себе
За две прошедшие недели после тяжелейшего для «Северных волков» матча, пресс-секретарь команды ни разу не присутствовала на игре. Онлайн-трансляции и комментарии помощника тренера стали для Анастасии Игоревны основными источниками информации. На послематчевых пресс-конференциях Барская держалась подчеркнуто официально, покидая их сразу после окончания. На работе не задерживалась, а обеденный перерыв перенесла на час раньше.
На эти изменения никто не обратил внимания. Никто, кроме капитана. Всю первую неделю он терпеливо ждал. Чего? Андрей не знал и сам. Но ничего не менялось. Настя упрямо игнорировала матчи и больше никогда не появлялась у дверей их раздевалки или в массажном кабинете Карена. Ее словно подменили.
В начале второй недели, терпение Таранова лопнуло. Матчи матчами, но он не смог выкинуть из головы случившееся в собственной квартире. Следовало как можно скорее расставить все точки над «и», а потом либо забыть и вновь вернуться к вопросу обустройства личной жизни, либо закончить начатое. Как бы Андрей ни скрывал сам от себя, но второй вариант нравился ему больше. Было что-то в этой гордой дамочке: гремучая смесь надменности и хрупкой женственности, остроты и нежности. Перепалки с ней стоили полноценной схватки на льду, а уж какой податливой Настя оказалась в объятиях… Для молодого, здорового мужчины подобное и вспоминать было опасно. Того и гляди, опозоришься в самый неподходящий момент.