«Неужели из РПГ пальнули?». Не верю, оборачиваюсь и вижу громадного ящера в полтора моих роста с огромной дубиной наперевес. Он замахивается и, как скорлупу, разбивает лодку. Затем резко разворачивается и бьёт меня хвостом. Пролетев несколько метров, я застреваю в зарослях колючего кустарника, а Малк снова куда-то пропадает. Встряхнув головой и вырвав из шеи несколько острых шипов, я выхватываю свой меч и наношу удар подбежавшему ящеру.
Впустую. Удар приходится по его бронированному налокотнику и даже не царапает врага. Я замахиваюсь снова.
- А что если так: Руби и кромсай! – но он подставляет щит, и меч проскальзывает по щиту, даже не поцарапав его.
«Что это за материал такой?»
Он бьёт меня ногой, и я отлетаю на два метра в джунгли, в гнездилище каких-то змей с осами. К счастью, удар был такой силы, что они просто разлетелись в разные стороны и не тронули меня. Ну и где в этот момент Малк? Каким-то чудом он умудряется перед каждым боем раствориться, а после нарисоваться, типа всё время был рядом. Что это? Магия полуросликов.
Вскакиваю. Прячу кинжал в сапог. Беру меч двумя руками и с криком:
- Руби и кромсай, – наношу тяжёлый удар из-за головы. Он подставляет какую-то железную дубину, и мой меч от силы удара трескается и разлетается на несколько осколков.
«А это уже плохо», – соображаю я. Ящер хватает меня голыми руками и начинает душить. Я хватаю его за морду. На одной руке у меня оставшаяся перчатка, ею держу его за челюсть. Он изо всех сил вгрызается в мою руку и гнёт шипы перчатки, резкими движениями разрывая её на отдельные стальные элементы. Моя рука чудом всё ещё остаётся цела. Последнее оружие - кинжал. Наношу удар в область грудины. Одной рукой замахиваюсь, другой помогаю.
Кинжал встревает по самую рукоять, даже глубже. Враг звереет и ревёт, но не слабнет, а продолжает меня душить.
«Ну вот мне и конец», – понимаю, и тут довольно крупный камушек попадает ему прямо в глаз.
Это Малк, наконец-то он проявил себя в это бою. Хватаю с земли свой разбитый меч. Половина клинка осталась и её всё ещё его можно считать одноручным мечом.
- Руби и кромсай, - замахиваюсь, и бью в область живота. – Руби и кромсай. Руби и кромсай. – Удар за ударом, превращаю в решето его панцирь. Но гад не сдаётся. А дико ревёт и бросается на меня. Из кустов выпрыгивают трое ящеров поменьше с луками и луновидными клинками. Под Дель-Галадом я таких уже видел.
Прыжок, подскок и удар. Даже сломанным мечом размозжаю одному из мелких ящеров голову. Лезвие (или то, что было лезвием) уходит по самую рукоять. Ящер хрипит и бьётся в судорогах, его глаза западают, обнажая желтоватые белки. Я расшатываю меч и резко вырываю его из черепа. Брызги еще теплой крови бьют мне в лицо.
Хватаю самый большой отколовшийся обломок клинка.
- Потрошить! – называю я незнакомое заклинание, и он начинает светиться зелёным. Замахиваюсь и с разворота метаю в ближайшего ящера этот кусок металла. Он прошивает голову ящера как спелый арбуз, оставляя на выходе дырку размером с глаз, отскакивает и попадает в морду другого. Тот дико орёт, не замечая, как к нему со спины подходит Малк. Мелкий проводит по его горлу, коротким мечом, и голова ящера как переспевшая груша повисает на паре розовых позвонков.
- Я в жизни не видел такого жестокого убийства! – ошарашенно гляжу я на Малка, и тут мне в голову прилетают дубина. Я едва успеваю поставить блок, локоть после удара немеет.
- Огромный ящер, что мы с ним будем делать?
- Бежать! – предлагает Малк, не дожидаясь ответа.
- В этих болотах мы долго не побегаем!
Из кустов вылетает ящер, и своей зубастой пастью впивается мне в горло. Сдерживаю его двумя руками. Борюсь изо всех сил, пока он меня протягивает по земле. Потом встаёт, хватаем меня за горло своей когтистой лапой, и с размаха бьёт спиной об землю.
Отхаркивая кровь, я пытаюсь подняться, но тело не слушается. Злобно скалясь, ящер спокойно бредёт за соей дубиной. Замахивается, собираясь размозжить мне голову, но я в последнюю секунду уворачиваюсь. Видать пришло второе дыхание. Бью его голыми руками, и ногами. Хотя это почти бесполезно.
Он хватает меня за голову и понимает на уровень глаза. Видать посмотреть хочет, кто я такой, что так долго сопротивлялся. И тут я касаюсь его лица рукой и говорю:
- Умри и разложись, - я чувствую, как он задрожал, и как ослабла хватка, его глаза выпучиваются и вытекают из орбит, шкура стягивается, темнеет, чернеет и разлагается прямо на моих глазах. И вот передо мной стоит здоровенный ящер с обугленным черепом вместо головы, и держит меня в ослабевающей лапе. Я с трудом разжимаю его пальцы и падаю на болотистую землю.