«Её стопы, у неё же нечеловеческие стопы, а когти-пазуры», - хватаюсь я за ниточку, пытаюсь убедить себя, что она мне не пара.
«Общипанная курица, сука, тварь», - схожу я с ума по чуть-чуть.
ГЛАВА 27
- Сэр Овидий, - слышу осторожный голос полурослика.
- Что Малк? - яростно сжимаю зубы и смахиваю с глаз предательскую слезу.
- Вас ждут. Настало время церемонии.
- Что уже рассвело?
- Да, солнце взойдёт с минуты на минуту. Уже и гости прибыли. Только вас ждут.
«Нельзя заставлять гостей ждать», - думаю.
- Сейчас, - говорю. – Иди, я сейчас подойду.
- Вам не нужна помощь сэр Овидий? – волнуется он. – А то вы тут всю ночь просидели один.
- Спасибо Малк. Я в порядке. Нужно было немного помедитировать, - и с пустой надеждой спрашиваю. – Ашана тоже там?
- Гарпия? Нет. Со вчерашнего дня её не видел.
- Тогда иди, я скоро подойду, - повторяю я.
Когда Малк уходит, я делаю глубокий вздох.
- Прощай Ашана, жаль, что у нас ничего не вышло, - шёпотом говорю я. Не плачу, слёз уже не осталось. Лишь лёгкая тоска на душе. Едва заметная грусть. Вспоминаю из школьной программы: «Не жалею, не зову, не плачу, все пройдет, как с белых яблонь дым. Увяданья золотом охвачен, я не буду больше молодым».
Бросаю на поляну прощальный взгляд и чувствую себя взрослым, умудрённым годами.
- Прощай, - повторяю я и ухожу. Но сделав два шага, резко возвращаюсь, ищу в траве её пёрышко. Разглаживаю его, жалею, что помял, прижимаю к своему сердцу. Как же хочется снова ощутить её аромат.
Я прихожу на поляну за несколько секунд до рассвета. По периметру горят факелы, а посреди поля битвы где ещё вчера лежала гидра – накрыт громадный стол.
Все собравшиеся, как только видят меня, начинают скандировать:
- Гер-цог! Гер-цог! Сла-ва! Сла-ва! – вижу среди них Малка, Алкина и его сыновей, тех, что пережили вчерашний бой. Вижу других шаманов и воинов хасов, смелые и крепкие бойцы. Дворфа с женой. И как он успел сюда добраться, наверное на дельтаплане. Оглядываюсь и точно – вижу его дельтаплан. Вижу Корбака с ящерами, не ожидал, что и он тоже придёт. И всех, всех, всех кто был со мной рядом. Нет здесь только её, но я не хочу о ней вспоминать.
- Слава Великому герцогу! – кричат шаманы хасов.
- Слава победителю гидры! – вторят им воины.
- Слава сэру Овидию! – подхватывает Малк.
- Слава великому герою! – раздаётся голос ящеров.
- Ура-а-а-а-а! – подхватывают дворфы.
- Ура! Ура! Ура!
Я похожу и сажусь во главе стола, на самый шикарный стул, сказал бы трон, но пока что это просто стул. Беру кружку, и Тверд мне наливает алхимической водки.
Встаю и готовлюсь произнести тост. Все замолкают, слушают меня, боятся упустить даже звук.
- Я герцог Овидий, победитель гидры, - все одобрительно кивают. – Принял решение отправиться к королю в столицу и установить там наше посольство! Ради безопасности и процветания всех рикшезианских болот.
- Ура-а-а-а-а-а-а! – кричат собравшиеся, залпом выпивают содержимое своих кружек и закусывают. Я выпиваю полную кружку без закуси. Хочу поскорее напиться и раствориться в празднике.
Ко мне подсаживается Алкин:
- Мой герцог, ваша мудрость не знает границ. Нам вас посла сам создатель… - дальше идёт ещё целый ворох всякой подхалимщины от которой у меня уши вянут.
- В чём собственно вопрос? – не выдерживаю и спрашиваю.
- Когда вы намереваетесь отправиться в Мелиоду, столицу королевства людей?
- Да хоть сейчас, - встаю. Все хватаются за кружки, хотят второй тост. Я жду, пока наливают, и торжественно произношу. – За мир! – снова выпиваю без закуси.
- Какой ёмкий и мудрый тост, - поражается Алкин. – Нам нужно будет обсудить припасы и транспорт, на чём вы поедете.
- А что есть какой-то транспорт, раньше я, вроде как, пешком везде ходил.
- Раньше вы не были нашим герцогом, - резонно отмечает он.
«Логично».
- И какие есть варианты?
- Можем притащить волосатого буйвола, - говорит Алкин. – Нрав у них спокойный, выносливость такая, что может целую гору на себе тащить весь день без остановки.
- Хорошо, давай буйвола. И сразу, пока не забыл, нужно обсудить вопросы казны. Сколько мне взять туда с собой, ну чтобы нормально жить в столице?
- Боюсь, что чтобы «нормально» жить в Мелиоде – вам не хватит никакой казны. Но на более-менее достойное проживание, думаю, насобираем.
- Так не годится, - отсекаю. – Отсчитай ровно половину монет, я возьму их с собой в дорогу.
- А остальное?
- А остальное на нужды деревни пойдёт. Нужно восстановить хижины, отстроить всё, что разрушила гидра.
- Благодарю, благодарю, - кланяется хас. – Вы не только мудрый герцог, но и щедрый. Ещё никто никогда полказны не отдавал простым хасам.
- И тащи уже поскорее своего буйвола, - добавляю. – Как только он будет здесь – так и поедем, нечего расслабляться. Меня жду дела в столице.
Нас перебивает яркий и красочный фейерверк в утреннем небе над болотом. Его дворф приволок, когда услышал, что гидру одолели.
Со своего места поднимается Малк. Он довольно невысок ростом и поэтому взбирается с ногами на стол.
«Ну что это такое», - про себя возмущаюсь я, но слышу, как все радуются, чуть не аплодируют. Может тут так и принято. Нельзя же со своим уставом да в чужой монастырь.
- Малк, Малк, Малк! - кричит толпа.
- Я про победу вашу стих написал, - говорит он. – Ещё никто его не слышал.
«Хоть бы не позорился», - думаю.
- Давай, давай свой стих, мы все хотим услышать, - кричат остальные.
- Ну, раз все хотят, тогда читай, - расщедриваюсь я.
Она кланяется и расшаркивается, отчего кружка, стоящая за его ногой падает со стола, но никто на это не обращает внимания, все взгляды прикованы к Малку. Никто не шумит, все навострили уши как немецкие овчарки. И Малк начинает:
– В заре раздался рокот грома,
Богов могучий зов звучал,
Герой сошел к нам с небосклона, когда нужды удел настал!
Народ не выдерживает и начинает скандировать:
- Гер-цог! Гер-цог! У-у-у-у-у-у, - чуть не воют хасы.
- Овидия послали сами Боги? Он что, посланец Богов? - обсуждают они за столом.
- Ай да молодец Малк, ай да поему сочинил про нашего любимого герцога.
- А что? Правда, такое было? – вопрошают кто-то за столом.
- Тише ты дай послушать, - толкает его сосед.
А Малк продолжает:
- Он, грозной поступью шагая, врагов срубает на корню.
Он веру в доброе вселяет и в силу светлую свою.
Вижу, что хасы не могут сидеть и на местах. Повскакивали, Малку в рот смотрят, каждое слово, каждый звук ловят. Дикий народ. Им тут кассетный магнитофон поставь - они до утра танцевать будут.
- Овидий славный победитель, сомнет вселенской тьмы оплот.
Овидий — доблестный воитель, чей подвиг вечность воспоёт. – Заканчивает Малк. Но никто уже не может усидеть на месте.
- Слава великому герцогу, слава сэру Овидию, - кричат. Слава великому барду, слава Малку, - им отвечают.
- Качай герцога, качай барда, качай их на руках.
Нас выводят из-за стола, поднимают на руки и подбрасывают. Меня невысоко, А Малка выше, он же легче.
- Сла-ва! Сла-ва! Вечная слава! – кричат. И ящеры кричат вместе с ними и дворф с женой. И вижу я, как этот праздник объединил народ.
Подходят всё новые хасы, приходя ящеры. Вокруг стола вырастает громадная толпа, и во все стороны раздаётся:
- Вечная слава герцогу Рикшезианскому.
- Тише-тише, - я им говорю, - а то вы сейчас своим шумом новую гидру из болот приманите.
- Так вы же и её убьёте! – радостно поют хасы.
Я возвращаюсь за стол, на своё место. А Малк садится у костра и читает свои поемы благодарным слушателя.
«А может оно и неплохо. Пускай строчит свои стишки. У каждого должна быть какая-то отдушина. Кроме того, тот стих, что он про меня написал - не так уж и плох». Про себя отмечаю.