Единственное преимущество этой точки – можно было хотя бы осмотреть убранство помещения: на деревянном полу находились очень старые, аккуратно сложенные кучки сена, там же находилась лавочка и какая-то разваленная тележка.
Приглядевшись в угол комнаты парень заметил спуск куда-то под пол. С потолка же свисало несколько банных веников.
– Похоже это ток, или гумно. – с ухмылкой произнес Максим, делая вывод о предназначении постройки.
– Нет, голубчик, ты ошибся. Это самый настоящий овин! – хрипловатый голос неизвестного раздался от каждой бревенчатой стены.
От неожиданности Максим дрогнул и рухнул вниз вместе с лестницей, подняв столб пыли своим приземлением. Падение было неприятное, но не более того, всю боль перекрыл страх перед таинственным ночным незнакомцем. Только лежащий парень поднял голову, так сразу же вскочил и забился в угол, ведь перед ним на стоге снопе сена сидел пушистый чёрный кот размером с собаку. И сидел он не как обычный кот, а по-человечьи. Вместо кошачьих лап у него были почти что человечьи руки и ноги, только очень лохматые и когтистые.
– Первый гость в моем владении за столько времен, да и тот не местный. Почему же ты носишься по моему овину? – произнесло существо тем же хриплым голосом, что был слышен до этого.
Шокированный Максим смотрел на этого неведомого зверя и не понимал, что нужно отвечать. Звероподобный хозяин овина же продолжал:
– Ну чего молчишь? Повезло тебе, что не Покров День или какой ещё праздник сегодня. А то я бы тебя на месте загрыз! – существо показало свои острые зубы.
Парень всё же нашел в себе силы вести диалог:
– Простите меня, я просто заплутал между хуторами. И вот увидел, что дома стоят, зашел сюда, я не знал, что это ваши дома. Я и не думал тут хозяйничать. – залепетал Максим перед котом как перед сердитым начальником на работе.
– Дома тут не мои. Мой только этот овин. – развел руками лохматый дух. – По сену же понятно. Я же овинник. В доме сидит домовой, а в бане сидит банник. Действий обоих я конечно давно не видел, но проведать их не хочу, больно уж сильно они пинаются. Может ты сходишь, проверишь? – сверкая глазами произнес царь овина.
– Думаю не надо. Я их потревожу, разозлю, ночь всё же на дворе… – ответил побледневший от страха человек.
– Ага! То есть ко мне заходить можно, это никого не потревожит, так получается? А меня? – зашипел дух овина – уж чем-нибудь ты мне отплатить то должен, иначе никак.
– Конечно, конечно. Тогда я могу тебе… Вам полы подмести, пыльно тут.
– Не надо. Не надо пыль мести, не надо огни жечь, пусть всё будет в покое, тем более ночь, как ты глазенками своими пыль то увидишь. Её конечно много тут, давно сюда никто по делу не заходил, да и без дела. Лет так чуть ли не сто, если сам ничего не путаю. Ну, раз никакой пользы от тебя живого нету, то придется тебя съесть! – клацнул зубами дух.
Хоть внешне Максим и держался, но душа его уже ушла в пятки от такого предложения. Но он тут же вспомнил про петуха снаружи, который, как оказалось, не просто так боялся заходить в овин. А также припомнил фольклорные истории, в которых петушиным криком изгоняли всякую нечисть. Парню нужно было придумать, как протянуть время до рассвета.
– Зачем же меня есть. Ты вот тут столько времени сидишь, никуда не выходишь, наверняка интересно, что в мире то творится. Давай я тебе расскажу и если понравится, то отпустишь по-хорошему непрошенного гостя? – дрожащим голосом предложил молодой человек.
– Ну, расскажи, коль предложил – произнес овинник и зубастая улыбка широко растянулась по мохнатой морде.
И Максим рассказ много, но без ораторского таланта рассказал овиннику про своего деда Василия Ивановича в Гусевке и про всех, кого знает в Березовке. А также про то, как раньше ездил в эти края на электричке, а теперь приезжает на машине с другом, но дух овина ничего не знал о таком транспорте, как и о любой технике, потому только смутился. Парень хотел было поведать деревенскому существу о чудесах этой самой техники, но овинник лишь рассердился, не хотелось ему слушать о чем-то вне рамок сельской жизни. Так Максиму уже нечего было рассказывать, а птица снаружи всё никак не пела в знак появления спасительного светила.
– М-может Вы…ты…о себе тогда расскажешь, о деревне? – пытался тянуть время бедный путник.