" – Иди спи, герой. Да мимо такого стражника хоть целый табун лошадей проскачет, и то не заметишь," – раздался насмешливый голос, "– я посторожу, всё равно заняться нечем."
Опять не найдя что бы такое ответить, хотя очень хотелось, я отцепил ножны и повалился на успевшую остыть за ночь траву. Звёзды уже почти пропали с небосвода, лишь самые яркие всё ещё яростно цеплялись за своё ночное правление. Сжав для уверенности ножны, я закрыл глаза и почти сразу провалился в липкое небытие сна.
Ашраинтраг шёл по предзакатному лесу. Ему сегодня предстоит, возможно, самый важное событие в его жизни. То, к чему его народ готовился уже несколько зим. Из под тёмных крон выпрыгнули несколько тёмных силуэтов и подобравшись подчтенно поклонились верховному шаману.
– Всё закончено, о премудрый. Лысые крысы заперты внутри Омута Новорожденного, осталась самая малость.
Ашраинтраг коротко кивнул пернатой головой. Настал черёд, для этих жалких созданий, познать мощь гнева народа Скайсиса. Потом настанет черёд их более высоких собратьев, но никто не устоит. Это именно они – любимцы богини. Её первые дети. Те кому были подерны бескрайние леса и заоблачные горы.Опираясь на кряжистый посох, шаман двинулся дальше, мимо почтительно склонивших голову солдат. Пусть они и не понимают всей важности этого деяния, пускай они не могут говорить с самой Богиней. Низшим достаточно лишь слушать их мудрые слова. И старик знал, что Великая любит их и только их. Цепляясь когтями, уже далеко не такими цепкими как в молодости, за корни Ашраинтраг ступил много более вытоптонное пространство. Вокруг царил гвалт и кавардак, благовейно затихающий, когда мимо проходил верховный шаман. Чуть поодаль собралась особенно большая толпа. Заметив заинтересованный взгляд старейшины, к нему резво подскочил ещё совсем молодой птенчик, едва едва получивший свои собственные перья.
– Один из голых крыс пытался сбежать, о премудрый, – срывающимся от волнения клекочущим языком пролепетал птенчик.
Старик лишь мутно глянул как боевого вида, одноглазый вояка смотрит на маленькое, едва достающее ему до груди, безобразное существо. Розовая кожа, отсутвие перьев или хотя бы меха. Эта отвратительная жвачная челюсть. Лишь голова крысы была покрыта шестрью, торчащей в разные стороны. Страж что-то спрашивал его, тот лишь молчал. Раздался особенно яростный вопрос. Вновь ответом было лишь молчание. Толпа зашепталась. Как же так? Противиться приказам высшего? Немыслимо, для жалкого наземного существа. Одноглазый побуравил стальным взглядом малорослика ещё какое-то мгновение, а потом резко ударил. Осткрый клюв пробил хлипенькую черепушку, во все стороны брызнула кровь и кусочки мозга. Крыса покачнулась и повалилась на землю, словно тряпичная кукла. Как жалко, никакого достоинства. Если бы он ответил, его возможно скормили бы молодняку. А так, жалкая и никчёмная смерть. Ашраинтраг двинулся дальше, туда, где на высоком постаменте, установленным прямо над огромной ямой, его ждёт великий Король. Его власть была лишь условностью, потому как сама Богиня выбирала кому сесть на пристол Скайсиса. А слова богини доносили до простых смертных шаманы. Обряжанные в церемониальные одежды, птицы раступались, давая проход своему мудрейшему наставнику. Омут Новорожденного опускался вниз на много ударов сердца, а что бы перелететь его, даже у самых искустных Высших, ушло бы немалое количество времени. Старые глаза не позволяли Ашраинтраг видеть что твориться на той стороне, но он знал – там сейчас жители Скайсиса в благовейном трепете ожидают его слов. Они буду молиться не останавливаясь, и именно эти молитвы воплотят в жизнь задуманное. Ученики поклонились и передали старику свёрток. Ох сколько времени и загубленых жизней стоил этот свёрточек. Но оно того стоит, не иначе. Ашраинтраг отудваясь, годы берут своё, прошёл по мостику, раскинувшимся прямо над бездной, заполенной огоньками-точечками, и встал рядом с предводителем стаи, Королём. Тот коротко попривествовал его и громко заклокатал, призывая собравшихся к тишине. Славный, нынешний Король, послушный, почти не перечит. Боиться, гнева Великой. Верховный шаман поднялся на постамент и обвёл мутным взглядом огни, пылающие по всему пермитру Омута Новорожденного. Места, откуда всё появилось, места куда всё уйдёт. Он дал мощи своего сердца вытечеть в мир, приказав ветру разнести его слова по всем уголкам великого леса, ведь далеко не все скайсисы смогу прийти сегодня сюда. Но они будут молиться, держа в руках заветные амулеты. Он, Великий Шаман, будет черпать силу из их веры.
– Сегодня, в это самое мгновение, – раздалось неождианно твёрдое клокотание из клюва шамана, – мы сослужим нашей Богине, великую службу. Мы купались в Её любви и дарах многие насесты, и теперь время вернуть долг! Эти жалкие голые крысы, смеют очернять Её светлый лик своими жалкими молитвами. Да как они могут?! – резко вопроси собравшихся здесь Ашраинтраг, ответом ему было злое клокотание, – Они не смеют! Они низшие, крысы, которые копашаться на земле и под ней. Не способные познать всё могущество Её. Она наша. И никто, никогда не посмеет отобрать нашу Богиню. Мы любим Её! Она отвечает нам тем же. Дарует попутные ветра, дарует сохранность наших яиц. И теперь, мы принесём ей достойное подношение, – он повёл крылом, охватывая Омут, – мы даруем ей кровь, которую она так желает! Я слышал Её Глас. Она хочет избавиться от этих жалких существ. Так разве можем мы противиться? Разве можем мы пойти против воли Её?! Мы подарим Ей это. И пусть Она одарит нас неслыханными дарами, за службу нашу!
Омут сотрясся от мгноголосого рёва. Сотни тыся глаз пылалии красным пламенем фантической веры. Веры в его слова. Они клокотали, они были крыльями, они топорщили перья. Они были готовы. Пройдёт совсем немного времени и Богиня будет лишь для них, и главное, для него, старого Ашраинтраг, который верой и правдой служил ей всю жизнь. Аккуратными движениями шаман развернул тряпицу и водрузил содержимое в центре алтаря. Рядом легли неказистые украшения. Какой умелец создал их, старик не знал. Но сейчас это было не важно. Это лишь блёклая оболочка, которая нужна ему сейчас. Злостное клокотанье стихло, оставив лишь ветру трепать перья. Скайсисы прислонились клювами к резным деревянным амулетам, и застыли в немой молитве. Даже Король, даже его, Ашраинтрага, ученики. Сейчас был лишь он, он и тысячи копошившихся внизу крысёнышей. Они станут его едой. Все до единого. Верховный шаман, мудрейший из всех великих птиц расправил дрязлые крылья, покрытые церемониальными одеждами и задрав клюв к небу закрыл глаза. Из его старого горла стали вылетать абсолютно неестественные звуки. Понять что поёт старик не мог никто. Даже Король, получивший великую честь стоять рядом с ним в такой час. Но каждый почувствовал, сердцем возможно, смысл. Глубокий, незыблемый вечный. Даже голые крысы внизу закопошились. Ашраинтраг чувствовал их, каждого. Ведь они станут жертвами. Да, сегодня он принесёт самое большое жертвопреношение Богине за всю историю. И сам вознесёться до уровня Бога! От каждого оберега оторвалась тоненькая голубая нить. Они плыли сквозь воздух к поющему на гортанном языке шаману. Оплетали его и впивались в чёрные как сама ночь камешки. Разгораясь всё сильнее и сильнее. Завыл ветер, заплясало пламя в факелах, один за другим угасая. Так могло продолжаться вечно, но Ашраинтраг прервал страшную песню, открыл обезумевшие от сосбтвенного могущества глаза и крутанувшись вокруг своей оси взмахнул крыльями. Голубой водоворот постепенно закручивался в Омуте Новорожденного, делая похожим тот на большое неспокойное озеро. Покрывшиеся плёнкой глаза мудреца увидели, как голубые копья в пиваются в разбегающихся крыс. Жалкие создания тряслись, пронзённые силой веры скайсисов, а через миг обращались в прах, прибывая в страшный водоворот. Она придёт, он слышит Её. Она уже здесь! Жизни тысячи малоросликов, жизни тысяч скайсисов, сейчас в его лапах. Внезапно водоворот дрогнул, проганяя прочь наваждение. Из голубого он стал чёрным с отливам красного. Страшным поток оно ринулось вверх, закручиваясь и выходя из-под контроля. Ашраинтраг скривился, но не сдавался. Крысиные жизни пылали яростью, они жаждали мщения, но куда уж этим ничтожествам до сил верховного шамана и его подданых. Вихрь разрастался, на мгновение старик разглядел, или почудилось, внутри очертания. Взгляд тяжёлых глаз, вовсе не благодарных или хотя бы сочуственно понимающих, нет, они пылали яростью, невероятной яростью. Старая птица не отступалась. Он сделает Богиню только для них. Лишь для них одних будет открыт весь мир, благодаря ей. Водоворот дрогнул и накринившись ринулся прямо на шамана. Его глаза удивлённо расширились. Что же происходит? Такая пустота вокруг. И тишина… Мелкнул взгляд, старик лишь почувствовал его. Иглы боли впились в каждый нерв, разрывая его, давя, уничтожая. Шаман открыл клюв и что-то прохрипел. Лишь через несколько мгновений, во тьме время течёт наверняка иначе, слова были услышаны: