| I warn you that, unless you are prepared to furnish me with a satisfactory explanation, I shall feel bound to complain to the English Ambassador." |
Я должен предупредить вас, что мне придется обратиться к английскому послу, если вы не дадите удовлетворительных объяснений. |
| "I presume," replied the officer stiffly, "that you will recognize this as a sufficient explanation; the English Ambassador certainly will." |
- Думаю, что объяснение удовлетворит и вас, и английского посла, - сухо сказал офицер. |
| He pulled out a warrant for the arrest of Arthur Burton, student of philosophy, and, handing it to James, added coldly: |
Он развернул приказ об аресте студента философского факультета Артура Бертона и вручил его Джеймсу, холодно прибавив: |
| "If you wish for any further explanation, you had better apply in person to the chief of police." |
- Если вам понадобятся дальнейшие объяснения, советую лично обратиться к начальнику полиции. |
| Julia snatched the paper from her husband, glanced over it, and flew at Arthur like nothing else in the world but a fashionable lady in a rage. |
Джули вырвала бумагу из рук мужа, быстро пробежала ее глазами и накинулась на Артура с той грубостью, на какую способна только пришедшая в бешенство благовоспитанная леди. |
| "So it's you that have disgraced the family!" she screamed; "setting all the rabble in the town gaping and staring as if the thing were a show? |
- Ты опозорил нашу семью! - кричала она. -Теперь вся городская чернь будет глазеть на нас. |
| So you have turned jail-bird, now, with all your piety! |
Вот куда тебя привело твое благочестие - в тюрьму! |
| It's what we might have expected from that Popish woman's child—" |
Впрочем, чего же было и ждать от сына католички... |
| "You must not speak to a prisoner in a foreign language, madam," the officer interrupted; but his remonstrance was hardly audible under the torrent of Julia's vociferous English. |
- Сударыня, с арестованными на иностранном языке говорить не полагается, - прервал ее офицер. Но его слова потонули в потоке обвинений, которыми сыпала по-английски Джули: |
| "Just what we might have expected! |
- Этого надо было ожидать! |
| Fasting and prayer and saintly meditation; and this is what was underneath it all! |
Пост, молитвы, душеспасительные размышления -и вот что за этим скрывалось! |
| I thought that would be the end of it." |
Я так и думала. |
| Dr. Warren had once compared Julia to a salad into which the cook had upset the vinegar cruet. |
Доктор Уоррен сравнил как-то Джули с салатом, который повар слишком сдобрил уксусом. |
| The sound of her thin, hard voice set Arthur's teeth on edge, and the simile suddenly popped up in his memory. |
От ее тонкого, пронзительного голоса у Артура стало кисло во рту, и он сразу вспомнил это сравнение. |
| "There's no use in this kind of talk," he said. |
- Зачем так говорить! - сказал он. - Вам нечего опасаться неприятностей. |
| "You need not be afraid of any unpleasantness; everyone will understand that you are all quite innocent. I suppose, gentlemen, you want to search my things. |
Все знают, что вы тут совершенно ни при чем... Я полагаю, - прибавил он, обращаясь к жандармам, -вы хотите осмотреть мои вещи? |
| I have nothing to hide." |
Мне нечего скрывать. |
| While the gendarmes ransacked the room, reading his letters, examining his college papers, and turning out drawers and boxes, he sat waiting on the edge of the bed, a little flushed with excitement, but in no way distressed. |
Пока жандармы обыскивали комнату, выдвигали ящики, читали его письма, просматривали университетские записи, Артур сидел на кровати. Он был несколько взволнован, но тревоги не чувствовал. |
| The search did not disquiet him. He had always burned letters which could possibly compromise anyone, and beyond a few manuscript verses, half revolutionary, half mystical, and two or three numbers of Young Italy, the gendarmes found nothing to repay them for their trouble. |
Обыск его не беспокоил: он всегда сжигал письма, которые могли кого-нибудь скомпрометировать, и теперь, кроме нескольких рукописных стихотворений, полуреволюционных, полумистических, да двух-трех номеров "Молодой Италии", жандармы не нашли ничего, что могло бы вознаградить их за труды. |
| Julia, after a long resistance, yielded to the entreaties of her brother-in-law and went back to bed, sweeping past Arthur with magnificent disdain, James meekly following. |
После долгого сопротивления Джули уступила уговорам своего шурина и пошла спать, проплыв мимо Артура с презрительно-надменным видом. Джеймс покорно последовал за ней. |
| When they had left the room, Thomas, who all this while had been tramping up and down, trying to look indifferent, approached the officer and asked permission to speak to the prisoner. |
Когда они вышли, Томас, который все это время шагал взад и вперед по комнате, стараясь казаться равнодушным, подошел к офицеру и попросил у него разрешения переговорить с арестованным. |
| Receiving a nod in answer, he went up to Arthur and muttered in a rather husky voice: |
Тот кивнул вместо ответа, и Томас, подойдя к Артуру, пробормотал хриплым голосом: |
| "I say; this is an infernally awkward business. |
- Ужасно неприятная история! |
| I'm very sorry about it." |
Я очень огорчен. |
| Arthur looked up with a face as serene as a summer morning.
|