| "To give up my life to Italy, to help in freeing her from all this slavery and wretchedness, and in driving out the Austrians, that she may be a free republic, with no king but Christ." | - Отдать жизнь за Италию, освободить ее от рабства и нищеты, изгнать австрийцев и создать свободную республику, не знающую иного властелина, кроме Христа! |
| "Arthur, think a moment what you are saying! | - Артур, подумай, что ты говоришь! |
| You are not even an Italian." | Ты ведь даже не итальянец! |
| "That makes no difference; I am myself. | - Это ничего не значит. Я остаюсь самим собой. |
| I have seen this thing, and I belong to it." | Мне было видение, и я исполню волю господа. |
| There was silence again. | Снова наступило молчание. |
| "You spoke just now of what Christ would have said—" Montanelli began slowly; but Arthur interrupted him: | - Ты говоришь, что Христос... - медленно начал Монтанелли. Но Артур не дал ему докончить: |
| "Christ said: | - Христос сказал: |
| 'He that loseth his life for my sake shall find it.'" | "Потерявший душу свою ради меня сбережет ее". |
| Montanelli leaned his arm against a branch, and shaded his eyes with one hand. | Монтанелли оперся локтем о ветвь магнолии и прикрыл рукой глаза. |
| "Sit down a moment, my son," he said at last. | - Сядь на минуту, сын мой, - сказал он наконец. |
| Arthur sat down, and the Padre took both his hands in a strong and steady clasp. | Артур опустился на скамью, и Монтанелли, взяв его руки в свои, крепко сжал их. |
| "I cannot argue with you to-night," he said; "this has come upon me so suddenly--I had not thought--I must have time to think it over. | - Сейчас я не могу спорить с тобой, - сказал он. -Все это произошло так внезапно... Мне нужно время, чтобы разобраться. |
| Later on we will talk more definitely. | Как-нибудь после мы поговорим об этом подробно. |
| But, for just now, I want you to remember one thing. If you get into trouble over this, if you--die, you will break my heart." | Но сейчас я прошу тебя помнить об одном: если с тобой случится беда, если ты погибнешь, я не перенесу этого... |
| "Padre—" | - Padre! |
| "No; let me finish what I have to say. | - Не перебивай, дай мне кончить. |
| I told you once that I have no one in the world but you. | Я тебе уже говорил, что у меня нет никого во всем мире, кроме тебя. |
| I think you do not fully understand what that means. | Ты вряд ли понимаешь, что это значит. |
| It is difficult when one is so young; at your age I should not have understood. | Трудно тебе понять - ты так молод. |
| Arthur, you are as my--as my--own son to me. | В твои годы я тоже не понял бы, Артур, ты для меня как... сын. |
| Do you see? | Понимаешь? |
| You are the light of my eyes and the desire of my heart. | Ты свет очей моих, ты радость моего сердца! |
| I would die to keep you from making a false step and ruining your life. | Я готов умереть, лишь бы удержать тебя от ложного шага, который может погубить твою жизнь! |
| But there is nothing I can do. | Но я бессилен. |
| I don't ask you to make any promises to me; I only ask you to remember this, and to be careful. | Я не требую от тебя обещаний. Прошу только: помни, что я сказал, и будь осторожен. |
| Think well before you take an irrevocable step, for my sake, if not for the sake of your mother in heaven." | Подумай хорошенько, прежде чем решаться на что-нибудь. Сделай это хотя бы ради меня, если уж не ради твоей покойной матери... |
| "I will think--and--Padre, pray for me, and for Italy." | - Хорошо, padre, а вы... вы... помолитесь за меня и за Италию. |
| He knelt down in silence, and in silence Montanelli laid his hand on the bent head. | Артур молча опустился на колени, и так же молча Монтанелли коснулся его склоненной головы. |
| A moment later Arthur rose, kissed the hand, and went softly away across the dewy grass. | Прошло несколько минут. Артур поднялся, поцеловал руку каноника и, неслышно ступая, пошел по росистой траве. |
| Montanelli sat alone under the magnolia tree, looking straight before him into the blackness. | Оставшись один, Монтанелли долго сидел под магнолией, глядя прямо перед собой в темноту. |
| "It is the vengeance of God that has fallen upon me," he thought, "as it fell upon David. I, that have defiled His sanctuary, and taken the Body of the Lord into polluted hands,--He has been very patient with me, and now it is come. | "Отмщение господа настигло меня, как царя Давида, - думал он. - Я осквернил его святилище и коснулся тела господня нечистыми руками. |
| 'For thou didst it secretly, but I will do this thing before all Israel, and before the sun; THE CHILD THAT IS BORN UNTO THEE SHALL SURELY DIE.'" | Терпение его было велико, но вот ему пришел конец. "Ибо ты содеял это втайне, а я содею перед всем народом израилевым и перед солнцем; сын, рожденный от тебя, умрет". |
| CHAPTER II. | Глава II |