- Страшно! Смешно и страшно!
- Страшно? - повторил я.
- Смешно и страшно! - поправил он и продолжил:
- Красота банальна, вы не находите? Красота отталкивает...
Хотелось, чтобы искра начавшейся беседы возгорелась в пламя, и я еще раз повторил за ним с вопросительной интонацией:
- Красота отталкивает?
- Вот именно..., - сказал он и замолчал, чтобы через минуту начать продолжительный монолог:
- Красота спасет мир? Hеправда! В банальной "фаянсовой" красоте нет ни капли интриги или тайны... К ней привыкаешь как к домашней обстановке, ее не замечаешь, о ней забываешь.
Красивые люди не более счастливы, чем люди обычные: едва отойдя от зеркала, красивый человек не ощущает разницы. Именно поэтому, хорошенькие женщины слишком часто смотрятся в зеркала, а мисс Вселенная имеет уродливую подругу, постоянно напоминающую своим уродством о ее привлекательности.
С детства меня окружала будничная, отталкивающая красота, на фоне которой моя собственная рассеивалась и меркла: С САМОГО РАHHЕГО ДЕТСТВА Я ОЩУЩАЛ СЕБЯ УРОДОМ оттого, что степень окружающей меня женской красоты была несравнимо выше.
Поэтому, в зрелом возрасте я, несмотря на протесты матери и сестры, женился на женщине не просто непривлекательной или некрасивой, я женился на женщине, ангельски совершенной в своем уродстве.
Hа фоне ее впечатляющего уродства, моя собственная красота была столь очевидна, что я постоянно ощущал кайф физического превосходства и совершенства, иными словами с ней Я ПЕРЕСТАЛ БЫТЬ УРОДОМ. Зримое чувство разницы - ее и моей - доставляло мне садистское наслаждение: в зеркалах, на фотографиях "щека-к-щеке", в обществе: "она-и-ярядом".
Уроды боятся зеркал, ненавидят собственное отражение в глазах собеседника, и интуитивно знают, что желания их и слова ничего не значат для людей обычных... Слова жены были для меня пустым звуком. Она умоляла избавиться от зеркал в доме, но зеркал, с каждым днем становилось все больше и больше. Со щенячьим восторгом я наблюдал, как делают зеркальным потолок нашей спальни, представляя радость от созерцания единения красоты и уродства, воспринимая каждой клеточкой тела дикие, шипящие волны не страсти (!) - страданий жены, которые, со временем, уничтожат саму ее сущность... И, чем непривлекательнее, внешне и внутренне, будет она, тем более великолепным, в глазах собственных, буду выглядеть я, ибо красота понятие крайне субъективное.
Вряд ли наше "полярное" сожительство могло продолжаться достаточно долго, но черт подери, мысленно возвращаясь в тот период своей жизни, я понимаю, что готов отдать все за те минуты переполняющего меня счастья.
...Она сбежала от меня, прихватив баснословную денежную сумму и, растоптав мою мнимую красоту, ибо с ее уходом Я ВHОВЬ ОЩУТИЛ СВОЕ УРОДСТВО, и ощущение это стократно усилилось после... после ее возвращения.
Пластическая хирургия и деньги творят чудеса. Дело в том, что она, вылетев из семейного гнезда уродливой уткой, чудесным образом обернулась банальным лебедем, растеряв по пути главное свое преимущество перед другими женщинами, и мстительно возвратив мне постоянное ощущение моего надломленного уродливостью детства...
Внезапно он замолчал, внимательно рассматривая пустую рюмку, которую я наполнил, повинуясь некоему внутреннему приказу. Он опрокинул водку в себя, поднялся со своего места и направился прочь.
- Спасибо..., - сказал я ему в след.
- За что? - спросил он, обернувшись, и, словно вспомнив нечто важное, махнул рукой, прошептал "Ааа!", напряженно улыбнулся и продолжил, обращаясь скорее к своему внутреннему "я", нежели ко мне:
- Hа самом деле, финал этой истории еще не наступил. В конце концов, прекрасный лебедь вновь обернется гадкой, уродливой уткой... надо лишь достать немного волшебного зелья... Интересно, имеется ли в продаже СЕРHАЯ КИСЛОТА?
29.01.2002
========================================================================== Resin 2:5070/269 31 Jan 02 16:14:00
Hет ничего приятнее смерти. Каждый из нас тронут этим тленьем, но при этом пытается сохранать жизнь и разум. Если бы тебе остались последние дни, как бы ты поступил?
Меня манит окно, оно притягивает взгляд. Открытое окно и ночной зимний ветер. И осколок луны в подсвеченном городскими огнями небе. Все это тянет меня к себе, туда, за край рамы, за тонкую черту, отгораживающую от окончательного растворения в вечном. Эти еженощные и ежедневные призывы леди Смерти, госпожи, владеющей нашими душами, тихие голоса, которые вьются только за тонкой костью моего черепа. Они зовут, манят, хотят, чтобы я сделал шаг влево, вправо, но только не вперед по этой наезженной дороге жизни. О да, я воспеваю прелести ухабов, когда лишь крупинки воли удерживают тебя от вылета с дистанции. А где-то там, впереди, есть встречная полоса, по которой идут серые тени, тени, поднявшиеся из черных рек Аидова царства. Как слезы из больных глаз Цербера, их шаги прожигают в асфальте будущего ямы, в которых нет ничего, кроме пустоты и стонов ветра. Есть еще один путь. Вниз, туда, куда смотрит обратная сторона луны. Вниз. И вверх. Ведь все зависит от точки зрения. Падение лишь в жизни сулит смерти, а в смерти оно дает жизнь. Безрадостную, бесконечную жизнь. Кто сказал, что мы живем в лучшем из миров? Ты жестоко ошибся, неизвестный мне философ. Мы существуем на дне мира, как жители затонувшей Атладнтиды все еще живут за миллионами микрометровых водяных пластов. И когда какой-нибудь божественный исследователь увидит нас, он сильно удивится. Ведь не может быть, чтоб так далеко жило запертое, сконденсированное в своей конуре многорукое, многоголовое и такое не похожее на реалии его жизни существо. И надо успеть, надо спрятаться, надо закопаться еще глубже, надо тонуть уже не в толще воды, а в слое земли, раздвинув немеющими пальцами камни и корни деревьев. И когда, наконец-то уйдя из этой обветшалой реальности, ты увидишь за лавой вход в чертоги источника мудрости, когда ты увидишь меня, и безвоздушный провал над моей головой, и серые стены и хрусталь моих вен, и гранит моих рук, тогда ты поймешь, что все дороги ведут в одно и тоже место. Ты сядешь рядом и дотронешься, и пыль, прах на секунду заполнят собой все пространство вокруг. И ты почувствуешь, как сжимается горло, как пальце перестают шеаелиться, как жемчужной пленкой затягивает глаза. Ты сменишь меня, стража источника, а твой дух присоединится к цепочке теней, идущих в обратную сторону по дороги жизни.