- Слышь, ты чё охерел перед школьником своим хером трясти, а? – злобно прошептал я, глядя в выпученные от боли глаза эксгибициониста. За челюсть я оттащил этого мудака к ближайшему фонарному столбу, и отправив его в нокаут, двинув башкой об столб, я стащил с него пальто, и высвободив одно лезвие из протеза, порезал пальто, сделав из него своеобразную веревку, которой потом и привязал ублюдка к столбу, оставив на нём лишь шляпу и сапоги. Нравится показывать свой хер? Что ж, посмотрим, как тебе понравится, когда тебя заметут копы, бу-га-га! По этой улице же не только мы с сестрой ходим, но и другие школьники, как из младшей так и из средней школы… Ох, что с ним сделают нормальные папаши и мамаши, когда увидят его, ки-ки-ки! Нехорошо своим хером трясти перед детьми, очень нехорошо…
А особенно передо мной!
Оставив ублюдка привязанным к столбу, я дошёл до жилого комплекса, поднялся на второй этаж и как только зашёл в квартиру, успев лишь захлопнуть дверь, как в прихожую выскочила Мэй в своей пижамке с понями, и с рёвом бросилась мне на шею, едва не уронив меня.
- Слышь, отцепись от меня! – буркнул я, оттолкнув ревущую кузину левой рукой.
- Ч-что… почему у тебя рука на месте, братик?! – всхлипнула она, оторвавшись от меня через несколько минут, наревевшись вдоволь на моём плече. – Т-ты же отрезал её с-себе!
- Это протез, - вручив ей пакет с покупками, фыркнул я. – Чё ты, блин, волнуешься? Ничего со мной не случится! Забыла разве, кто я?
- Н-но…
- Да иди играй в свои игры уже! – фыркнул я, и заглянув в комнату, злобно усмехнулся, поглядев на Синохару, которая сидела в халате за компом. Схватив училку за руку, отчего она недовольно вскрикнула, я завёл её в ванную, и включив воду, сбросил с Синохары халат правой рукой и силой опустив на колени, заставил её успокаивать мой больной разум орально. О, да! Вот такая моральная поддержка мне была очень нужна, хех!
***
- Извращенцы повсюду, - вздохнула Мэй, когда мы с ней шли в школу и проходили мимо полицейской машины и того долбанутого херотряса, которого как раз запихивали в машину.
- Угу… ненавижу, блин! Пусть благодарит, что я его просто пнул и связал, а не сделал из его яиц яичницу, - усмехнулся я, поправив портфель, который как обычно, я держал в правой руке, закинув за спину. Левую руку я держал в кармане, и старался ей не двигать, чтобы случайно не раздавить ей мобильник. – Вот если бы он своим хуем стал трясти перед тобой, то тогда…
- И почему я не удивлена, что это твоя работа, - нервно улыбнулась Мэй.
- Интересно, а если бы я ему ничего не сделал, ты была бы удивлена?
- Я бы не просто была удивлена, я бы вызвала скорую, сказав, что мой братик сошёл с ума! – засмеялась Мэй, толкнув меня в бок локтём.
- И правильно бы сделала!
Дойдя до школы, встретившись у ворот с Ивасаки и Мацумото, который отдал мне тетради, ведь он по-прежнему делал за меня домашку, мы вошли внутрь, и когда я подошёл к своему шкафчику, где лежала сменная обувь, и открыл его, как увидел, что на моих туфлях лежит незапечатанный конверт.
- Чё за хрень? – пробормотал я, вытащив конверт правой рукой, а левой, стараясь действовать как можно более аккуратнее, вытащил оттуда записку и фотку… Фотку, на которой, сука, было изображено голое тело какого-то парня с замазанным лицом! – Какого хера?!
- Что случилось? – подошла ко мне Ивасаки и поглядев на фотку вдруг заржала, как умалишённая. Ученики вокруг испуганно уставились на нас, и поспешили разойтись в классы. – Это что за дебил решился подложить тебе такую фотку, а, Кимура?
- Тот, кого я точно урою! Я ему эту фотку в сраку запихаю, так глубоко и без смазки, что её только врачи смогут вытащить!
- А что в записке? – не переставая ржать, сквозь слёзы спросила Ивасаки.
- Признаётся мне в любви… Ну всё, пиздец гомику! Его жопа точно пожрёт бумагу!
Скрипя зубами я положил фотку и записку в портфель, злобно улыбаясь, уже представляя, как я засовываю этому любителю херов записку и фотку в сральник, уже мысленно слыша его крики мольбы! Нет уж, похоже в этой школе ещё кто-то не понял, что не стоит вставать у меня на пути, а особенно этим толерастам-пидарастам… Что ж, будем объяснять дальше!
Сменив обувь, мы с Ивасаки, которая по-прежнему ржала, поднялись на второй этаж, и зашли в наш класс «2-C», где я уселся за предпоследнюю парту, в ряде у окна. Положив левую руку на парту, я стал правой доставать тетради и прочее, готовясь к уроку, когда в класс вошёл толстяк-очкарик Миямото, и заметив меня, усмехнулся и быстренько уселся за парту позади меня.