Но тут мне на помощь пришла Мэй, которая доковыляв до нас, вонзила лезвие бензопилы ублюдку в спину. Он так завизжал, что у автомобилей, стоявших вдоль дороги, выбило стекла. Ясное дело, что осколки стекла попали и на ту женщину, что сидела у одной из машин, которая тоже завизжала от этого. Ну просто атака ультразвуком, епта!
Когда Мэй вытащила бензопилу из спины двухметрового хера, он свалился на землю, и под ним образовалась шевелящаяся масса, которая быстро поглотила его. Как говорится, он — испарился!
— Эй, сестренка, ты как? — спросил я Мэй, тяжело дышавшую, и бросившую бензопилу на землю. Ну, вернее на асфальт… в общем на дорогу! Потому что мы находились посреди дороги, пусть и не в самом активном районе города!
— Я… я… — Мэй всхлипнула, и закрыла лицо руками. — Я только что убила…
— Нет, не убила! Освободила, ибо это демон, образовавшийся от призрака, который был человеком, который жестоко умер. Вот так как-то! Так что не распускай нюни, и не думай об этом! Будь сильнее! — хмыкнув, я злобно глянул на лольку, висевшую над женщиной, и подняв с асфальта рукоятку биты, которая единственная осталась цела, запустил ее в лольку. Рукоятка попала лольке в лоб, и от неожиданности, она свалилась на асфальт, ударившись задницей, и вдруг снова захныкала. Но стоило мне подойти к ней, как она взлетела в воздух, и зависнув в паре метров над землей, чтобы я не смог дотянуться, злобно захихикала.
— Интересно, что ты хотел со мной сделать, а, чертов извращенец? — взмахнула жезлом, усмехнулась Айрис. — Но в любом случае, как бы ты не хотел причинить мне вред, тебе меня не достать, и потому тебе остается лишь злиться!
— Ничего, настанет время, когда я до тебя доберусь, — фыркнул я, оглядевшись. Женщина, в мелких царапинах, поднявшись с земли, куда-то медленно брела, не глядя вокруг, а мужик… а мужик откинул копыта, судя по тому, что не шевелился. Твою ж за ногу… — Эй, богиня-хуиня, и что делать со всем этим? С пострадавшими?
— О не волнуйся, этим займется Звёздочка! Мне не пристало заниматься такими пустяками как сокрытие истины и всякое такое! — Айрис взлетела чуть повыше, но тут хлопнула себя по лбу, и опять опустилась на прежнее расстояние от земли. — Да, чуть не забыла! Чтобы твоя кузина скрыла боевой наряд и оружие, ей стоит просто сказать «Бой окончен!». Ну все, теперь мне точно пора прощаться!
Поглядев на улетающую вверх богиню, мысленно матеря ее всеми словами которые знал, я подошел к Мэй, которая уже немного успокоилась, и я, подхватив ее бензопилу, повел ее домой. По пути она еще хотела скрыть свой наряд, но я сказал, что этого делать лучше не стоит, ибо ее одежда порвалась, и мало ли, что может случиться потом… Лучше уж когда домой дойдем!
***
Когда мы вернулись домой, то я обнаружил, что в комнате, на кровати, сидит сраная шаурма, которая, уже, судя по всему, решила поселиться здесь. Пока Мэй освобождалась от наряда, я заварил лапшу нам обоим, и мы с ней сели ужинать. В одиннадцать вечера, м-да…
— Слушай, а почему именно бензопила? — спросил я у кошатины, лежащей на кровати с закрытыми глазами. Диктор в телевизоре, по которому сейчас шли вечерние новости, и перед которым сидела Мэй, ожидая новую серию какого-то аниме, бубнил про маньяка Трусонюха, которые пробирается в квартиры, и похищает трусики как женщин, так и девочек. В общем, в городе появился вор-долбоеб, который оставляет еще и записку с благодарностью!
— Я не могу сказать, ибо не знаю. У каждой воительницы оружие индивидуальное, и зависит от силы ее воли, силы духа, силы разума… много от чего. А может, ей просто нравятся бензопилы, и она от них тащится, кто знает!
— Смешно, потому что Мэй вряд ли они нравятся, — усмехнулся я. — Лучше бы мне дали такое оружие, уж я бы показал тварям, кто в этом городе главный, хех! А не заставляли бы убивать мою сестру… Что ж у тебя за госпожа такая, а?
— Да, заскоки у нее бывают, этого я не могу отрицать… — вздохнула кошка. — Я могу полечить разум твоей кузины, но для этого мне придется остаться с вами! И больше не пинать меня!
— Понял, понял! Не буду! Только сделай все в чистом виде, ясно? А то накажу…
— Сделаю.
— И не гадь!
— Я не гажу! Я ведь не простая кошка!
— Да мне похер, простая-непростая! Почую запах, я тебе хвост отрежу! И кота просить не вздумай!
— Я не прошу котов, дурак! — фыркнул чебурек.
Доев лапшу, я уже хотел было лечь спать, но тут вспомнил, что уроки снова не сделаны! И потому, уже, сука, четвертую ночь, я ни черта не выспался!
Зато кое-что меня могло радовать — с утра Мэй выглядела как обычно, и начала капризничать, как ребенок, когда я сказал ей, что пора идти в школу. Кажется, на нее не сильно повлияло сражение с демоном и его убийство, а может это только благодаря кошке, что всю ночь просидела и пролежала у нее под боком…
Глава 11. Члены школьного совета
Ясное дело, что в школу я пришел в херовом настроении. Однако, было кое-что, что могло бы все же улучшить его, ки-ки-ки! А именно — снова физ-ра, которая так же была третьим уроком! Но в этот раз, я не стал целовать Шизуку до урока, зато сделал это после него, подойдя к ней, и прижав к себе. Когда Ивасаки увидела мой жест, она злобно фыркнула, но ничего не сказала, даже когда я вошел вслед за ней в раздевалку.
— Кимура, ты такой мерзавец, каких еще поискать, — пробормотала она, когда мы с ней остались в душевой наедине, после того, как остальные девчонки ушли оттуда. В этот раз уже я зажал ее у стены, и первым начал ублажать ее. Эх, как же все-таки хорошо, когда у тебя есть знакомые, которых моно использовать таким способом, ки-ки-ки! — Ты же вроде сказал, чтобы я не подходила к Шизуке?
— Ну, настоящая Шизука, если так подумать, сейчас в моем теле, так что это не считается. Все удовольствие же получу я, а не она, согласна?
— Ну, в чем-то ты прав… может тогда все-таки удалишь те фотки, а?
— Не-а! Тогда я не смогу держать тебя на поводке…
— Тогда может… я пересплю с тобой, настоящим… например, сегодня вечером…
— Хм, а идея неплохая! Только нужно место, а Лав-отель для меня дороговат… да и домой я тебя пригласить не могу, ведь там Мэй… Если только в клубной комнате…
— А у тебя есть с собой резинки? — усмехнулась Ивасаки, которая в данный момент уже меня прижимала к стенке, работая пальчиками.
— Вчера купил… Скажи Ивасаки, а почему ты вообще влюбилась в Шизуку?
— Потому что она хорошая девушка. Не знаю, как это вообще получилось, но когда я увидела в прошлом году Шизуку, она мне показалась таким светлым и добрым созданием, что я сама того не ожидая, стала заглядываться на нее… А тут пришел ты и…
— Но не отрицай того, что тебе это не нравиться, сладкая, — пропищал я тонким голоском Шизуки, и прижавшись к Ивасаки, поцеловал ее в губы.
***
Мы с Ивасаки успели как раз вовремя — мы с ней так увлеклись в душевой, что даже немного забылись, а потом опомнившись, быстро оделись, и побежали в класс. Пришлось, конечно, опять просидеть в теле Шизуки до большой перемены, но и ладно. Оно того стоило, ведь даже в прошлый раз мне не было так хорошо. И думаю, что сегодня вечером будет не хуже, ки-ки-ки!
Уже на большой перемене, как только прозвенел звонок, и я не успел даже поменяться телом с Шизукой обратно, передняя дверь в наш класс распахнулась, и в него вбежала мелкая девка, с хвостиками, однако одетая в нашу школьную форму.
— Кимура Хидео! Следуй за мной! — властно произнесла она, подойдя к Шизуке, сидевшей в моем теле. По классу сразу пробежались шепотки, ведь Шизука, порча мне репутацию, не нашла что ответить, и просто покорно поплелась за ней. Дура! Пришлось все брать в свои руки, и подбежав к ней, поцеловать ее!
— Слышь, мелкая, а вообще, с хера ли я должен тащиться за тобой? — вернувшись в свое тело произнес я, начав ковыряться мизинцем в ухе. — Че-то я вообще не втыкаю, ты кто такая, а?
— Аоки Мисаки. Секретарь школьного совета! — важно произнесла она. — Так что будь повежливей! И следуй за мной!
— Не-не-не! Хватит с меня лолек… — блять, ой я дурак! Когда я это произнес, вспомнив сраную богиню, на меня обернулся весь класс, так как никто еще не успел разойтись, ожидая представления. Вот тебе и представление! — Ничего плохого, ясно? Просто до моей кузины докопалась одна вчера, а я ее послал, только и всего! А вообще, попробуйте только пустить про меня слухи — морду расквашу так, что мать родная не узнает, усекли?