— Робот просто следил за нами, — сказал Страшила за моей спиной, — пока мы ничего не предпринимали, а напал только после того, как ты расправилась с этой… С этим… Причём, напал именно на тебя, словно остальные не представляли особой угрозы.
— Угу, — кивнула я и отпустила веко. Парень дёрнулся и застонал.
Зазвонил телефон и Лесоруб помянул нечто, неприлично-нецензурное. Пустой экран. Понятно. Очень вовремя! Где ты раньше была?
Голос Волшебницы казался торопливым и осипшим, а окончания слов она глотала. Такое ощущение, будто собеседница куда-то торопилась или… Или была очень взволнована.
— Что у вас происходит? — выпалила она, — Вы уже нашли мо… Того, кого я просила найти?
— Кое-что наши, — задумчиво протянула я, — Только вот капсула оказалась пуста и похоже, уже давно.
В трубке послышался сдавленный стон и некоторое время никто ничего не говорил. Страшила вопросительно кивнул, но я отрицательно покачала головой.
— Я, — казалось, что Волшебница не знает, что сказать, — Я думаю… Послушай. Такое дело…
— Давай, начистоту, — сказала я, — Ты откровенно выкладываешь, зачем мы пришли и почему ты решила позвонить именно сейчас. Только абсолютно честно, хорошо? Если не станешь врать, возможно я кое-что интересное тебе поведаю.
Она помолчала, а потом я услышала протяжный вздох.
— Ладно. В капсуле лежал мой… Очень близкий мне человек. Он получил серьёзную травму, невероятно серьёзную и у меня оставалось всего несколько часов. Несколько часов и выбор, куда его поместить: то ли под наблюдение того, кого ты называешь Чародеем, то ли — сюда. Здесь — крайне опасно из-за вышедшей из-под контроля фауны. Кроме того, капсулу программировали для другого эксперимента, но я всё же выбрала институт.
— Это очень много говорит о твоих отношениях с Чародеем, — тихо заметила я.
— Это, в первую очередь, очень много говорит о нём самом, — отрезала Волшебница, — У меня была возможность перепрограммировать одного из боевых андроидов, предназначенных для утилизации, и я оставила здесь эту штуку, чтобы он охранял мо… Моего человека. Робот обеспечивал безопасность и следил за ходом восстановления. На всякий случай, мало ли что могло со мной приключиться, я установила рядом с капсулой холодильники с едой. Почему робот не сообщил, что капсула открыта — не знаю. Шла постоянная информация о том, что всё спокойно и только пять минут назад андроид известил, что объекту угрожает опасность. А теперь я вообще не получаю от него никакой информации, — она помолчала, видимо пытаясь успокоить дрожь в голосе, из-за которой последние слова я понимала с огромным трудом, — Послушай, я сделаю всё, что угодно, если вы спасёте… Спасёте его.
Я посмотрела на мускулистое тело, распростёртое на металлическом столе. Волшебница несколько раз была в шаге от признания в том, что она послала нас за собственным сыном. Очень интересно. А ещё интереснее то, что она предпочла сунуть любимое дитя в логово гигантских пауков, лишь бы не отдавать Чародею.
— Твой сын у нас, вообще-то, — сказала я. Лесоруб вытаращил глаза, а Страшила недоуменно крякнул. В трубке царила тишина, — Он — без сознания, но жив и здоров. Робота твоего пришлось вырубить; этот дебил решил, что мы опасны для пацана. Тут ты, кстати, сама виновата: рассказала бы правду с самого начла — всё прошло бы совсем не так. И ещё, парень ведёт себя, как настоящий дикий зверь. Как ты предлагаешь тащить его наружу, если он норовит вцепиться в горло каждому, кого видит?
— Приведите его в сознание, — в голосе собеседницы вновь появилась уверенность.
Я посмотрела на своих товарищей. Страшила испугано помотал головой, а Лесоруб пробормотал: «Та ну, нафиг!» Я была полностью согласна с обоими, о чём тут же и сообщила трубке. Однако Волшебница продолжала настаивать.
— Пусть он очнётся и сразу дайте ему трубку. Думаю, хоть какие-то воспоминания у него должны были сохраниться.
— Хорошо, чёрт с тобой, золотая рыбка! Эй, бугай, держи мелкого под прицелом и смотри, чтобы он снова не запустил тебя в стену, — Лесоруб злобно зарычал и приставил дуло пулемёта к голове паренька. Судя по всему, стволы оружия ещё не успели остыть, потому что пацан дёрнулся и его глаза открылись. Парень тут же попытался вскочить, — Спокойно! Ты понимаешь, что я говорю? Если, да — кивни, — он покосился на оружие у своего виска и очень медленно кивнул, — Этот большой металлический злюка просто жаждет оторвать твою лохматую башку за тот фокус, который ты с ним проделал, — на бледной физиономии появилась злорадная улыбка, — Дашь ему повод — он и сомневаться не станет. А теперь, возьми вот это. Кое кто очень хочет с тобой поговорить.
Я протянула телефон, внимательно наблюдая за руками пацана. Мало ли что ему ещё в голову взбредёт. А то, что он быстрый, как смерть, я уже успела понять. Лесоруб ещё сильнее ткнул стволами в голову паренька и тот недовольно поморщился. Потом прижал трубку к уху.
— С чего ты взяла, что это — её сын? — прошептал Страшила, — Ты же ничего про неё не знаешь.
Так, как переживает она, может лишь женщина, которая смертельно волнуется за своего ребёнка, — так же тихо ответила я, наблюдая за лицом пацана. Сначала оно отразило недоумение, потом — удивление и вдруг мне показалось, что парень вот-вот расплачется.
— А у тебя есть дети? — внезапно спросил Страшила.
— Нет, — отрезала я, сама не понимая, почему это вопрос вызвал столь сильное раздражение, — Закрыли тему.
Перед глазами внезапно вспыхнула колышущаяся жёлтая полоса, а виски прострелила резкая боль. Почти на автомате я достала коробочку с ледяными пилюлями и слопала свою дозу. Потом угостила Страшилу и притянула подарочек Лесорубу. Тот взял ледышки, с некоторым замешательством рассматривая лицо парня, по которому скользили слёзы. Значит мне не показалось.
— Убери пушку, — вдруг сказал парень и громко хлюпнул носом, — Больше баловать не стану. Да и вообще, откуда мне было знать, кто вы такие и зачем припёрлись.
Говорил он чисто и отчётливо. Чересчур. Так, словно обучался речи у какого-то электронного прибора. У своего защитника, скажем, если тот умел издавать и другие звуки, кроме угрожающего воя.
— Добро, — согласилась я и кивнула Лесорубу, — Убирай свою Секиру.
— Он слишком медленный, — внезапно ухмыльнулся парнишка, — Ты — тоже, но ты — хитрая. Больше не будешь мне делать больно?
— Веди себя нормально, — я протянула руку, — Давай телефон.
— Нужно уходить, — вдруг сказал паренёк и обернулся на тело искрящее тело разбитого андроида, — Срочно. Его больше нет, а они никого не боятся кроме него.
— Они, это — кто? — подозрительно осведомился лесоруб и покосился на дверь.
И да, кстати, я тоже слышала этот шелест.
— Восьмилапые, — очень спокойно пояснил малец и спрыгнул со стола, — Один на один я уделаю любого, но один на один они почти никогда не нападают. Приходится прятаться, когда он отдыхает. Думаю, их разведчики уже видели, что его — нет, так что они идут сюда. Они любят таких, как вы.
— Любят? — удивился Страшила, — Значит люди тут всё-таки бывают?
— Конечно. — парень потянулся, — Их привозят, забрасывают внутрь и закрывают двери снаружи. Потом они бегают и кричат. Ещё потом — молчат.
— Охренеть! — сказала я, размышляя, является ли вся эта шизанутость простым садистским развлечением или разновидностью местной казни, — Кстати, имя у тебя какое-нибудь имеется? И отдай, в конце концов, телефон!
— Там ЕЁ голос, — я услышала такие интонации, что ком стал в горле, — А я так давно не слышал ЕЁ голос…
— Когда она позвонит в следующий раз, обязательно дам поговорить, — я забрала трубку и бросила в сумку, — Так что там с именем?
— Лев. Меня зовут Лев, — Страшила хмыкнул. А Лесоруб принялся хохотать, — Что смешного?
— Не обращай внимания, — я похлопала его по плечу и Лев удивлённо уставился на меня, — Два дебила, это — сила. Ладно, уносим ноги, пока не пришлось бегать и кричать.
Бегать всё-таки пришлось. Не успели мы выбраться в коридор, как стало ясно; в этот раз комитет по встрече подготовился основательно. Свет лампы выхватывал весьма небольшой кусочек и несколько маленьких тварей спешно удрали из освещённой зоны во тьму. А вот уже там блестели глаза, глаза…