Я отступила на шаг. Ворона издевательски прокричала: «Кагги Карр! Кагги Карр!» В последнем вопросе ощущалась непонятная угроза. Та самая, которую я ощущала всякий раз, стоило кому-то упомянуть этого, ставшего таким близким, мужчину. Тут, в иллюзорном мире сновидений, я могла открыться самой себе и признаться: да, я любила этого нелепого симпатягу. Оказывается, у этого имелась какая-то причина.
— Я ничего не хочу вспоминать, — твёрдо сказала я и получила в поддержку одобрительное карканье с ветки. — Иди в задницу! Это — моё решение, а не проявление слабости.
— Не хочешь? — щенок наклонил голову. — Вспомни Лесоруба. Возможно он тоже не желал знать правду о своём прошлом, но ты решила резать по живому. Не думаешь же ты, что в ваших случаях такая большая разница?
— Я не хотела, чтобы им манипулировали, — прошептала я. Щенок и ворона молчали. — Он должен был знать, кто его настоящий враг! — и вновь молчание. — Чёрт побери, неужели от этих проклятых воспоминаний зависит моя жизнь?
— Возможно — да, возможно — нет, но даже угодив в ловушку, которую тебе поставят, воспользовавшись провалом в памяти, ты этого не узнаешь. Просто погибнешь сама и подведёшь товарищей. Знание — сила.
Мне захотелось расплакаться, точно я стала той смой девчонкой, в теле которой находилась. У меня имелся выбор, точнее — видимость его. Но я не могла подвести друзей из-за боязни вскрыть набухший гнойник прошлого.
И мне удалось проползти больше половины ненавистной жёлтой дорожки. Уже даже не молнии и град стали на пути: сама земля ходила ходуном, раскалываясь на глубокие трещины, испускающие смрадный дым и вулканический жар. В один из разломов я и свалилась, не удержавшись, после очередного толчка.
Солнце играло листьями деревьев, и я весело неслась по лесной тропке, выложенной яркими жёлтыми булыжниками. Тотошка размахивая длинными ушами, бежал рядом и периодически звонко гавкал, заставляя меня хохотать. Папа щёлкнул нас обоих и по отдельности, сказав, что я на фотках — прямо, как настоящая Элли из сказки. Тотошка не сказал ничего, потому что мы были в обычном мире, где собаки не разговаривают.
Наверное, я сильно увлеклась, потому что даже не заметила, как закончилась рощица и впереди мелькнула оживлённая автострада. Чувство восторга и переполняющей радости замылили глаза ярко-розовым, и я продолжала бежать, вторя смехом громкому лаю щенка.
А потом завизжали тормоза.
Я обернулась. В кромешной тьме, пронизанной холодным дождём, медленно зажглись огоньки далёких фар. Всё, как мы обговорили на случай форс-мажора. Грузовик находился за границами инфицированной зоны, но в пределах досягаемости передатчика. Всё, можно ставить на место каблуки ботинок и обуваться. Неприятно, когда приходится стоять в одних колготках на мокром асфальте.
И вновь близкий визг тормозов, и внезапная боль, от которой тело свело дугой.
Я проснулась и некоторое время рассматривала отражение своего тела в стеклянном потолке. Пожалуй, чуть более мускулистое, чем хотелось бы, но в остальном — идеально. Даже шрамы, чуть выше левой груди и на правом бедре нисколько не портили общей картинки, а даже добавляли внешности некоего шарма. Ну, как экзотические татуировки.
Я показала себе язык, взлохматила волосы и пофыркала. Мне было хорошо. Не хотелось ни о чём думать, а просто блаженно валяться среди разбросанных подушек, смятого белья и отдыхать.
К сожалению, в голове имелись собственные демоны, которые, выждав минут пять, набросились на хозяйку, терзая вопросами. Куда пропал мой ночной партнёр? Сколько времени, если за окном вовсю старается солнце и как далеко мы успели уплыть? И да, имеет ли отношение к реальности последняя сцена из сновидения? Ну, тут то я могла легко урезонить мерзавцев и своё любопытство заодно.
Ботинки лежали в самом углу, там, где я их оставила перед ванной. Добротная обувь казалась лишь таковой, пусть и с кевларовыми вставками в кожу и титановыми пластинами в подошве. Однако руки лучше самой хозяйки знали, где и что нужно нажимать, чтобы каблук повернулся на сто восемьдесят градусов и напрочь отпал от подошвы. Хм. Теперь — второй. Получилось. Теперь остаётся соединить вот эти пазики и у нас выйдет…
Выйдет передатчик. Я поиграла с настройками, но ничего, кроме протяжного шипения поймать не удалось. Что-то внутри подсказывало, что пользоваться девайсом можно лишь на окраинах зоны, потому что дальше сигнал глушит… Ага, глушит то самое поле, которое воздействует на мозг. И до этого я дошла сама, ибо раньше понятия не имела о каком-то там поле. Стало быть, если бы у меня не отшибло память, то вызвать помощь я смогла бы ещё там, на ночной дороге. Просто офигеть! Правда и Страшила, и Лесоруб тогда бы скорее всего погибли.
Я поставила каблуки на место, поразившись работе неведомых мастеров: даже щели не видно. Потом потянулась перед зеркалом. И ещё раз, чтобы просто полюбоваться собой. Сходила, приняла душ. Уже начала одеваться, когда щёлкнула дверь и на пороге появился Страшила, толкающий столик на колёсах.
Увидев меня в одном белье, мужчина жутко засмущался и сделал попытку отвернуться.
— Да ты издеваешься! — я подбежала к нему и повернув, поцеловала. — Жениться я тебе, естественно, не предлагаю, но, по-моему, мы успели перейти от дружеских отношений к тем, где отворачиваться нет нужды. Что ты там приволок? Завтрак? Значит, давай завтракать.
Чтобы спокойно поесть, не отвлекаясь на пылающие уши соседа, я таки набросила на себя шикарнейший халат из запасов бывшей хозяйки, после чего мы принялись за трапезу. М-да, вот чего у Страша не отнимешь — так это умения готовить. Даже его мастерство, как любовника, проигрывало его же кулинарным шедеврам. Приходилось сдерживать себя, чтобы не глотать нежёваные куски. Сам же повар ел мало, ссылаясь на то, что успел напробоваться и сидел, смотрел на меня и улыбался.
— Знаешь, что? — сказала я, когда живот наполнился, а еда на столике и не думала заканчиваться. — Никогда в жизни за тебя замуж не выйду, понятно?
— Почему? — он стал такой растерянный и печальный, словно лелеял нечто эдакое. Ха!
— Потому что с твоей готовкой я быстро стану толстой жирной неповоротливой коровой. Правда, — я прищурилась, — имеется отличный способ сжигать лишние калории. Вроде бы Мэрилин Монро запатентовала.
На некоторое время завтрак пришлось прервать, потому что процесс сжигания калорий — такая штука, которая не терпит проволочек. Сжигали мерзкие калории мы очень активно, но не долго. Пришлось остановится, хоть партнёр и порывался продолжать.
— Стоп! — строго сказала я, когда смогла отдышаться. — Времени уже сколько? Не знаешь? И я не знаю, а мы с тобой, чай не на курорте. Так что подавай барыне кофе и пошли, разведаем обстановку.
Попивая кофе, я рылась в шкафу Баст, присматривая что-то, взамен осточертевших, за время путешествия, шмоток. По сложению с хозяйкой, как я уже смогла заметить, мы почти не отличались, так что тут проблем не возникло. Выбрала себе голубые облегающие джинсы и зелёную водолазку. Куртку решила оставить.
Пока я переодевалась, Страшила рассказывал, что ночь у остальных прошла спокойно, яхта успела преодолеть почти сотню километров и по словам Лесоруба, к завтрашнему утру войдёт контрольную зону Изумрудного города. Последний десяток километров придётся шлёпать пешком, ибо речка заминирована. Или — нет. Лес точно не помнит, но проверять не желает.
— Я тоже думаю, что нужно идти пешком, — чашка опустела, я поставила её и подхватила Грозу. — Пошли, шеф повар. Прибыть на яхте, это — конечно круто, но уж слишком помпезно. Боюсь у некоторых х появится целая куча ненужных вопросов.
Первым делом на палубе мы встретили Льва. Парнишка сидел на золочёном фальшборте и бросал в воду пустые бутылки. Рядом стояли два пустых ящика и два — ещё полных. Судя по всему, кто-то не отказывал себе в дорогом шампанском и элитном виски. Интересно, а древние египтяне тоже хлестали Луи Родерер и Дэлмор?
Я сделала строгое замечание, рассказав пацану о необходимости беречь экологическую чистоту вод. Он выслушал мою речь очень внимательно, старательно заглядывал в глаза, но стоило отойти на пару шагов, как за спиной послышалось новое: «плюх»! Вот мерзавец!