Выбрать главу

— Угу, — буркнула я. — Сердечко для Лесоруба приготовил?

— Да. И сердце для железного дурака и мозги для твоего, как ты его называешь, Страшилы. Один момент. Камеры наблюдения, работают паршиво, но кое-что ещё способны показать. Кто четвёртый?

— Подобрали по дороге, — я чертыхнулась про себя. Это надо же, совсем из головы вылетело, что с нами идёт… Скажем так: объект пристального интереса сразу нескольких персонажей. — Не бойся, он для тебя — не угроза.

— Не боюсь, — он издал холодный смешок. — Не думаю, будто кто-то вообще может быть для меня реальной угрозой. Так что трижды подумай. Прежде чем сотворить какую-нибудь глупость. Я слышал, у тебя периодически сносит крышу.

— Это всё осталось в прошлом, — угу, на мокрой дороге, вместе с разожжённой головой. — Готовь праздничный стол.

— Уже всё готово, — он ещё раз хихикнул и отключился.

Очень хотелось расколотить телефон о бетон, хоть я понимала: несчастное устройство связи ни в чём не виновато. Смущало другое: Волшебница утверждала, будто Чародей боится всего на свете, а в его голосе я ощущала несокрушимую уверенность в собственной неуязвимости. То есть сам он был в этом абсолютно уверен. В чём подвох?

— Кто-нибудь может сказать, как выглядит князь мира сего и с какого перепугу он считает себя бессмертным? Лес, хоть что-то?

— Прости, — он тяжело вздохнул. — Именно в этом месте — сплошные белые пятна.

— Не думаю, что я даже хочу ворошить свои воспоминания, — угрюмо отозвался Страш. — Какое-то неуютное отношение, словно качаешься чего-то скользкого.

— Игла в яйце, — внёс свою лепту Лев, — яйцо в утке, а утка — в зайце.

— Самая ценная информация, — констатировала я. — Нет, реально; какому угодно мужику проткни яйцо иглой, сунь в утку, и он готов. Спасибо, дорогой.

Нет, честно, это уже начинало тревожить. Никто из спутников не мог описать нашего злейшего врага или даже вспомнить хоть одну его характерную черту. Я слышала его голос, но… Я слышала не «голос», но «голоса» и не могла поклясться, что хоть один из них — настоящий. Мало прорваться за хорошо охраняемые защитные стены, надо же знать, как выглядит твоя цель.

Вновь поворот и внезапно, точно поднявшись из-под земли, перед нами оказался Изумрудный город. Нет, до него ещё оставалось около полутора километров, но теперь я хорошо видела здания зелёного цвета и высокие шпили, того же успокаивающего оттенка. На острых навершиях десятка башен переливались изумрудами слабо светящиеся шарики. Было это их собственное сияние или отражение лучей восходящего Солнца — не понять. Нижнюю часть города скрывали деревья, поэтому ограду я не видела. В целом всё смотрелось красиво, умиротворяюще и даже несколько игрушечно, точно городок кукол.

Если я всё правильно понимала, так оно и было.

— Смотри, — Страшила дёрнул меня за руку.

КА-54 зарылся в заросли и лишь хвост торчал наружу, напоминая голову уродливого жирафа. Корпус рухнувшего вертолёта исчез под плотным слоем ползучей дряни, напоминающей лианы. Для того, чтобы рассмотреть, насколько серьёзно повреждена машина, пришлось бы долго срезать наросшую листву. Очевидно перед нами лежал один из вертолётов, посланных пять лет назад, чтобы прояснить ситуацию. Второго я нигде не наблюдала.

— Не думаю, что там осталось хоть что-то ценное, — сказал Лесоруб. — Кажется, ракетные установки и пушки установили на стене города.

— Абсолютно с тобой согласна. Поэтому не станем задерживаться.

Спустя пару сотен метров мы наткнулись на первое жилое селение. По-настоящему жилое. За частоколом из высоких необработанных брёвен поднимались крыши деревянных домиков. Десятков пять — я не стала точно подсчитывать. Над оградой поднимались две вышки, откуда за нашим приближением следили насупленные бородатые мужики. В руках у стражей я рассмотрела нечто, подобное арбалетам или замысловатым лукам. Странно, вообще-то, учитывая изобилие огнестрела в ОЗе.

В общем-пообщаться с аборигенами мы и не рвались, но окончательно желание пропало, стоило приблизиться вплотную к стене посёлка. Тотчас стреляющие приспособления в руках сторожей направились в нашу сторону и явно приготовились к использованию. Никаких предупреждающих окликов, но судя по мрачным рожам стрелков стало ясно: ещё немного и что-то прилетит.

— Не очень-то и хотелось, — пробормотала я. — Пошли отсюда.

Чуть дальше за оградой вырубили большой участок леса и там колосилась какая-то пшеница. Вдоль поля неторопливо прогуливались клоны бородачей с вышек. Вооружены все были теми же самыми самострелами. Такое ощущение, будто нас занесло в чёртово средневековье.

Ощущение провала во времени усилилось ещё больше, стоило пройти дальше по дороге. Огороженные кольями деревеньки стали попадаться едва ли не на каждом шагу, причём, судя по охраняемым полям, каждая имела свою собственную сельскохозяйственную специализацию. И повсюду нас встречали оружием, изготовленным к бою.

На дороге стали появляться путники, но выглядели все так же «дружелюбно», как и охранники деревень. То есть шарахались от нас на противоположную сторону дороги, если шагали пешком, или подгоняли коротконогих лошадок, пытаясь быстрее прошмыгнуть мимо. А одеты местные жители… Чёрт! Нет, это — точно средневековье, с его нелепыми жупанами, пёстрыми от заплат стёгаными жилетами и волочащимися в пыли длинными юбками.

Больше всего поражало, что подобная деградация произошла за каких-то несчастных пять лет. Даже Баст с её стилизацией под древний Египет, опиралась на современные технологии, а тут всё вокруг дышало примитивной дикостью. И ещё напрочь убивала мысль, что, например, вон тот косматый бородач, совсем недавно возможно сидел за монитором, а та тётка, в наглухо надвинутом платке, настраивала робота нейрохирурга. Если всё наладится, потребуется исполинская работа по возвращению деградировавших людей в лоно цивилизации.

— А они захотят? — проворчал Страшила. — Не вижу среди них особо удручённых нынешним существованием.

— Чересчур счастливых тоже не наблюдаю, — парировала я. — И про имеющийся выбор они и понятия не имеют. Да, откровенно говоря, я у них и спрашивать не стану: за шкирку — и к свету!

— Ну и чем ты тогда лучше того, кто их опустил до этого уровня? Он их тоже не спрашивал.

— Поговори мне! — прикрикнула я. — Свет знаний всегда лучше тьмы неведения.

— Если ты ещё не поняла, — Страш казался необычайно язвительным, — то именно этот самый свет довёл их до такого состояния.

— Брэк! — на физиономии Лесоруба появилось довольное выражение. — Недостаточно ночи, чтобы решить, кто должен быть сверху?

— А что они делают ночью? — тут же осведомился Лев. — И зачем быть сверху?

На этом дискуссия и закончилась.

Мы миновали ещё пяток деревушек, причём селения становились всё крупнее, а ограды — всё ниже. Видимо опасность, угрожающая местным, уменьшалась, по мере приближения к городу. Да и люди, попадающиеся навстречу, выглядели много приличнее: бороды короче, а одежда не щеголяла таким количеством заплат.

А потом появились признаки взаправдашней цивилизации. Ну, или призраки. В канаве, что шла вдоль дороги, обнаружились ржавые остовы легковых автомобилей. Честно говоря, я немного опасалась, что увижу то самое кладбище, о котором упоминал Лесоруб, но обошлось. Просто ржавые машины с выбитыми стёклами, утонувшие в густом бурьяне. Никто из прохожих и проезжающих не обращал на рухлядь никакого внимания. Видимо привыкли.

Город стал виден совершенно отчётливо и теперь я смогла рассмотреть защитную стену. Даже на большом расстоянии сооружение выглядело весьма внушительно: высокий забор из толстой сетки между металлическими столбами. Возможно всё это — под током. Чуть дальше — вторая линия. Между полосами ограждения — высокие вышки. На верхушках башен — панели прожекторов и что-то типа скорострельных орудий. Если такова стена на всём своём протяжении, перебраться через неё просто нереально.

Чем ближе мы подходили к городу, тем оживлённей становилось движение на дороге. Однако, как вскоре выяснилось, люди стремились вовсе не в город. Прямо перед здоровенным полосатым шлагбаумом шумел настоящий рынок. Длинные ряды грубо сколоченных столов, какие-то покосившиеся навесы и примитивные амбары, откуда доносилось хрюканье, блеяние и мычание. И повсюду — толпы местных жителей, оживлённо размахивающих руками, толкающих друг друга в грудь и просто кричащих. Кто-то забрасывал тяжёлый мешок в телегу, кто-то тащил на привязи упирающуюся козу, а кто-то сидел в грязи и тараща мутные глаза, пускал слюни в бороду.