Одеяло Морфея наконец-то укутало меня полностью, с головы до пят…
Глава 5
«Бу-ух!», - в голове грохот, из глаз искры, боль растекается по лицу, проникает вглубь. Кажется, трещат кости, зубы, губы. Волосы будто выдирают с корнем. Я, кажется, только-только уснувший, открываю глаза и обнаруживаю себя голым, на коленях, поддерживаемый за волосы сильной рукой в рукаве чёрного цвета; болонь в лунном свете блестит, как сама смерть. Вторая рука замахивается и следом чувствую удар. Боль, искры, гул. В рот попадает что-то тёплое, солёное со вкусом железа. Слышу чей-то вой и через секунду понимаю, что вою я сам. Внезапно освобождаюсь и валюсь на пол. Сразу сворачиваюсь калачиком и догадываюсь закрыть лицо руками.
- Боря!!! – уши режет истошный визг Любы и всё наконец-то встаёт на свои места.
- Убью, сука! Обоих убью, тварь! – мужской голос в бешенстве. Он не кричит, не орёт, а говорит тихо, пришёптывая. От этого становится ещё страшнее.
Ловлю удар в лицо, кости ладоней пронзает боль – ботинок твёрд, как скала. Снова слышу собственный вой. Сознание отгородилось от реальности, мне кажется, что наблюдаю за всем со стороны, но страх и боль самые что ни на есть настоящие.
Удары сыплются один за другим. По голеням, по предплечьям, по ладоням. Парочка достигает живота, как ни пытался закрыться полностью – дух выбивается. Наконец-то прекращаю выть и глотаю ртом воздух.
- Боря! Боря! – Люба не визжит, а бьётся в истерике.
Боря от избиения моей тушки не отвлекается. Слышны глухие, как по мясу, удары и шумное сопение. Меня тупо запинывают. Отелло нашёл лазейку и всё чаще прилетает в грудь, живот и сквозь пальцы в нос и скулы. Под ладонями кровь. Представляется, что лицо - сплошная каша. Вдруг губы, ловлю себя, проговаривают, пытаясь членораздельно крикнуть:
- Люба, останови его! Люба, останови его! – командую раз за разом и удача, в конце концов, улыбается.
Топот, возня, стук от падения чего-то массивного, громкое дыхание и злое рычание:
- Ах ты тварь! за любовничка испугалась, сука? – цедит Боря сквозь зубы. – Обоих убью, падаль, запомни.
Я отдираю присохшие ладони от лица и тяжело поднимаюсь на ноги, ставшие ватными. Голова кружится, пол ходуном, - норовит, сволочь, подстать Борису, прихлопнуть меня как муху, - мыслей нет. Зато есть страх и необходимость что-то сделать – Любы надолго не хватит.
Боря, массивный мужик в чёрной куртке из болони, застёгнутой на молнию, в джинсах, в ботинках армейского образца, лежит на спине. Люба под ним. Её предплечья охватывают Борину шею и давят, ноги скрещены на животе. Картина напоминает черепаху, опрокинутую на панцирь, беспомощно шевелящую лапами в попытках перевернуться. Любины руки, похоже, дыхание не затрудняют – скинуть их Боря не пытается, а действует в точности как тяжёлое неуклюжее пресмыкающееся, - толкается лапами, раскачиваясь.
Надо спешить. Бешено озираюсь и взгляд цепляется за настольную лампу с подставкой из фаянса. Хватаю. Шнур из розетки выдирается с корнем. Подлетаю к сплетённым телам – вовремя! Боря пересилил Любу и повернулся на бок – вот-вот встанет и стряхнёт лёгкое тельце, как медведь вцепившуюся в загривок собаку. Их головы рядом, выцеливаю… со всей дури бью. Ещё, ещё и ещё пока в руках не остаётся железный прут с кольцевыми осколками толстой, на моё счастье, обкладки, часть из которых в крови.
- Люба всё, хватит, поднимайся! – Боря лежит на боку без сознания, на темени рана, из которой стекает тёмная кровь, в ночных сумерках как смоль чёрная.
На строгую учительницу было страшно смотреть. Стоит голая, рот открыт, отдышаться не может, в выпученных глазах застыл ужас. Волосы, левая рука с плечом и частью шеи в крови.
- Сядь, отдохни, – приказал и тоже сел голой задницей на ламинат.
Дрожало всё. Колотило так, что мог бы работать миксером и взбивал бы тонну мусса за раз. Страх отступал. Но приходило осознание – что делать? На ногу капнула кровь, дёрнулся. Рукой, аккуратно, избегая лишней боли, определил, что кровят разбитые губы, остальное продавлено, но не порвано. Нос и веки начинают пухнуть. Странно, что от вида крови не мутит, а до сего дня чуть ли не до обморока боялся.
- Скалка есть? Сковорода чугунная? Отвечай. Выйди из ступора, наконец!
Люба потрясла головой, словно вышедшая из воды собака. С каплями крови слетело оцепенение.
- А? Скалка есть, чугуна нет, - ответ прозвучал затравлено, будто её расстреливать собираются.
- Люба, успокойся немедленно! Принеси ска… нет, лучше утюг. Будешь стоять рядом с головой своего Бореньки и если что – лупанёшь. Ясно? Прямо по ране бей.