«Бр-р-р», - я помотал головой, пытаясь собрать в кучу кружащиеся и галдящие, словно стая ошалевших ворон мысли. Как получалось мотать, непонятно – тело-то в принципе не определялось.
- Как так? Нихрена не понимаю! Как не можешь? Ты же в животе у меня урчишь…
- Дерьмо у тебя брюхе урчит, придурок… хи-хи, - ведьма в один момент растеряла серьёзность. – Предлагаю за диетой следить. Ну, там, после шести не есть, от жирного отказаться, на пару́ всё жарить… минералочку пей. А хочешь, - скатилась на доверительный шёпот, - составчик тебе подскажу. Заваришь и по сто грамм перед едой. Стул – как часы, потенция – слон позавидует. Как, надо? Пользуйся, пока я добрая. Хотя не, для потенции травку изыму, а то крышу совсем сорвёт, она у тебя и так худая…
- Да хватит уже! Башка как барабан пухнет, а ты… издеваешься.
- Барабан звенит, а пухнет тесто. И я не дразнюсь, а развлекаюсь, ведь ты мой единственный собеседник… жаль, не частый. Редко ты на зов являешься… почему, интересно? – последнее мёртвая старуха спросила на удивление живо.
Я пожал несуществующими плечами.
- Я часто тебя зову, а на меня будто сильный отворот наложен: ты вроде идёшь, стараешься, а приблизиться не можешь. Лежит на мне заговор, не видишь? Что? Ну да, ну да, куда тебе, неучу…
- Так научи! – выкрикнул я, берясь за готовую расколоться голову. И даже почувствовал на несуществующих ушах несуществующие ладони.
- Да как я тебя научу, болезный? Когда ты первую порчу накладывал, я крикнула тебе «не смей», ты не услышал. Тогда я тебе правильный наговор орать стала, но ты всё перевернул, чистую отсебятину нёс и чуть не помер. Потом…
- Какая порча?! – возмутился, по ходу выкрика уже понимая о чём она. Сердце ёкнуло.
- Не делай вид, что не ведаешь, - фыркнула старуха. – Исхудает девка – разве не порча? Но правильно сделал, внушения не хватило бы… а с последним приворотом любопытно вышло… про воду ты понял, а дальше снова отсебятиной занялся. Ритм, интонации сохранил, но слова все, почитай, другие использовал. Они же у тебя как бы сами собой появлялись, правильно?
- Почти… - пробормотал я, не очень соображая. А старуха, видя моё положение, широко оскалилась и продолжила.
- Думаешь, почему ты к женскому рукоблудию вдруг интерес заимел? Раньше, вспомни, ни о чём подобном не мыслил, о себе лишь мечтал; как самому побыстрей бы на сучку вскочить. А потому так случилось, что силу бабскую потянуло брать, она для нас, для ведьм, подходит; а самому с собой развлекаться бесполезно, в твоём-то теле. Женщина – суть земля родящая, а чтобы семя принять, да взрастить, сила нужна. Вот и вскрывается лоно бабское для принятия жизни будущей с выбросом чистой Инь – будто почва трескается, зерно вглубь ожидая. То же и при обмане происходит, от блуда ручного, без мужицкого орошения. Разве что энергии возникает меньше. Поэтому мы, ведьмы, ненасытные, до вас, кобелей, жадные – море силы из собственного удовольствия черпаем… понятно? Оргии с девками любим устраивать, ясно зачем? Вы, парни, также свой Ян расходуете, только нам, ведьмам, от того толку нет – не собрать и не использовать… хотя тебе помогает.
- Неправильная ты ведьмочка, Петруша… хи-хи. И сущность свою, мужскую, в наговоры вплетал, а так нельзя. Не должны были у тебя заклятья получаться, ан нет… ты, случаем, не из этих, которые светло-синие? Хи-хи… бельё матушкино в детстве не тянуло примерить? Ха-ха-ха… - закатилась в голос, - или до сих пор тянет? Ха-ха-ха…
«Да пошла ты. И не гомик я совсем, как те колдуны… если твоим словам верить», - ругнулся мысленно и терпеливо переждал приступ старухиного веселья, боясь спугнуть зачатки откровенности.
Ждать пришлось долго. Ведьма сыпала намёками, подколками, язвительными замечаниями и сама над ними ржала. Я молчал. Наконец, успокоилась.