- Да ладно, дядь Вань, один раз сюда прорвался, подумаешь! Да мне через три месяца восемнадцать, подумаешь, чуть раньше зашёл… - ныл Костян по пути к гардеробу.
Его, одетого, выставили на улицу, а меня зачем-то попросили задержаться у тамбура с тепловой пушкой.
Хлопали двери, входили – выходили люди в плащах, пуховиках и куртках. Преобладала, конечно, лучшая половина человечества. Я дёргался, порываясь уйти, но охранник, который помоложе, следил внимательно; если что, пресекал.
- Да сколько можно, в натуре! – не уставал я возмущаться.
- Сказано ждать, значит, ждёшь, - коротко пояснял секьюрити, в обширные пояснения не вдаваясь.
Я ловил его взгляд, чтобы попытаться разобраться по-своему, по-колдовски, при помощи гипноза, но не получалось. То ли потому, что я был пьян, то ли из-за общей неспокойной обстановки с громкой музыкой, галдежом и в целом, со звенящей в клубе атмосферой безбашенного возбуждения. Наконец, ожидание разрешилось. Как я и предполагал, ко мне подвалил Славик. Неожиданным, неуловимым движением правой руки взял меня за челюсть, сжав щёки, и задрал мою голову вверх. Задрал настолько сильно, что для того, чтобы увидеть его лицо, мне пришлось опустить глаза вниз, смотреть на собственный нос. Подобное положение настолько выбило из колеи, что возмущаться, пытаться скинуть руку, которая оказалась будто на самом деле каменной, я стал спустя, наверное, минуту.
- Ты, грязь подноготная, как сюда попал? – спросил он удивительно спокойно, мягко, несмотря на смысл речи, обволакивая. – Я жду ответа, падаль малолетняя… ну, - и сжал щёки будто тисками.
- С Костяном, - признался я, понимая, что играть партизана глупо.
- Это дружок твой, который до Маринки докапывался?
- Да…
- Так вот, вас обоих чтобы я здесь больше не наблюдал. Не слышал, не обонял, не видел. Понятно изъяснился?
- Да…
- А ты чтоб около Ленки больше не тёрся. Не подходил, не разговаривал, на переменах за сто метров от неё держался. Понял, школьник?
- Да…
- Узнаю… а я узнаю, поверь, убью. Ты мне веришь?
- Да…
- Пошёл вон отсюда, - с этими словами отпустил моё лицо и коротко, несильно дал мне обидную пощёчину. – Для профилактики, - пояснил по-прежнему бархатным голосом.
И эта пощёчина меня перевернула. Ярость поднялась дикая, как у загнанной в угол крысы, как у медведя в берлоге, когда его рогатиной ни с того, ни с сего тычут. Красная пелена, точь-в-точь как в кино показывают, перекрыла взор. Я еле-еле сдержался, не стал тут же, не сходя с места махать руками, пытаясь попасть по мерзкой ухмыляющейся роже. Заметив моё бешенство, специально провоцируя, Славик сделал такое презрительное лицо, что я почувствовал себя тараканом под здоровенным тапком. В бессилии сжав кулаки до хруста в суставах, я выскочил из клуба. Охранник меня больше не держал.
Первым выпавшим снегом, чистым, блестящим, нежным, словно мягкий велюр, обтёр лицо. Яростный жар, душивший похлеще стальной удавки, пошёл на убыль и стал, наоборот, выкристаллизоваться, превращаться в холодную, лютую злобу.
- Братан, ты что, избитый? – подскочивший Костян повернул меня к себе. – Нет, вроде… по почкам били?
- Отстань, Костян, никто меня не бил… так, пару слов мне Славик высказал. - Как ни старался говорить спокойно, получилось всё равно сквозь зубы.
- Эх, блин, дёрнул же чёрт меня к бабам подвалить! Тьфу! Теперь всё, клубешник для нас закрыт… тут недалече кабак есть, всю ночь работает, - практически успокоившись, проговорил заговорщически. - Как смотришь? А то недопить – то же самое, что недотрахать… да и базар мы не закончили…
Я, практически протрезвевший, отсчитал десять тысячных купюр и отдал их однокласснику.
- Я обещал тебя напоить, поэтому держи. Я не пойду. Тачку сейчас вызову и домой. Бери, бери, от души даю.
- Братан, неудобно! – сказал, хватаясь за деньги. – Но, с другой стороны, сочтёмся. Будут у меня лавэ, я не обижу, братан… может, всё-таки вместе побухаем?
- Нет, Костян, не могу, - ответил твёрдо.
- Ну, как знаешь. Хозяин – барин. И это… ну, насчёт кодировки. Я ищу тёлок, ты заговариваешь, сотка тебе, остальное мне, в силе?
- В силе, - подтвердил я и вытащил телефон. Перед тем, как звонить в такси, отметил время – час ночи. Пролетело за миг.
- Ну, это, бывай тогда. А то час уже, полетел я.
- Ага, давай. Удачи, - пожелал я во время рукопожатия.
- Бывай, - сказал Костян, развернулся и быстрым шагом перешёл пустынную улицу.
Глава 10