До сего времени внушал не обращать внимания на странности, теперь всё, хватит – пришла пора просвещения. Девочка под ударом.
- Ты так восторгалась, - продолжил с иронией, когда сестра надела амулет. - Будто сама со сверхъестественным ни разу не сталкивалась. А моё внушение? Хотя согласен, с гипнозом можно спутать – похожие даже по механизму явления, но Верка? Как она тебя прижала, а? Самые натуральные заклинания на тебя тратила. С кровью та же история - не иллюзию наблюдала, а натуральнейшее колдовство. Как твои волосы Афродиты. – Закончил, весело подмигивая, категорически давя в себе неприятно-приятные воспоминания.
Катришка вдруг покраснела и отвернулась.
- Да ладно тебе, - я попытался её успокоить. – Я забыл уже всё, простил давно и ты не бери в голову… а знаешь, что, надень-ка ты волосы… на всякий случай… ты куда! – крикнул вдогонку, потому что сестра сорвалась и выскочила из моей комнаты. Закрылась в санузле.
- Эй, Катришка, выходи. – Попросил, постучав в дверь. - Говорю же, что не обижаюсь и ты завязывай себя корить… да расскажи ты, в конце концов, что тебя так гнобит, ну, пожалуйста, - добавил, плюнув на благородство. Не хотел насильно, но времени нет воспитывать.
Спустя пять секунд щёлкнула задвижка и сеструха, прижав к своим губам палец, показывая, чтобы молчал, потянула меня в мою комнату. Закрыла за нами дверь. Из зала доносились голоса телевизора – мама смотрела какую-то тошнотворную мелодраму, даже Катришке не нравившуюся категорически.
- Не из-за тебя я, придурок, краснею, тот случай совершенно неинтересным кажется, который вспоминать не хочется, - заторопилась она пояснить. – Я, понимаешь, второй раз волосы использовала…
- Мишка?! – удивился я вслух, чтобы прервать затянувшееся стыдливое молчание сестры.
- Если бы… - тоскливо вздохнула она и, бросив на меня решительный взгляд твёрдых до безумия глаз, наконец-то призналась. – Мама…
Я упал задницей на кровать, потеряв дар речи. Как, зачем, почему – вопросы вертелись в голове так ярко, образно и громко, что Катришка услышала.
- На той неделе, в пятницу, - заговорила нервно. – Ты предупредил, что поздно вернёшься, мы с мамой вдвоём были… я только после школы, а она… в общем, я в подъезде с дядькой столкнулась и вспомнила, что несколько раз его с мамой видела и на носу себе зарубила выяснить наконец-то у мамы что к чему, а то всё забывала. Захожу, думаю, как придёт мама с работы, не запамятовать бы снова и поговорить, а она вдруг дома оказалась. Довольная такая, глаза прожекторами сияют… у меня в голове как вспышка – да он же любовник мамин! Такая ревность меня обуяла, такая злость на мать, что… только что хотела обсудить с ней будущее, порадоваться за неё, может, погрустить с ней вместе, и вдруг как подменили…
- Мне это знакомо, Катриш, - произнёс я, обретя дар речи. Но в голове до сих пор не укладывалось – это же мама! Ни мысли, ни сна сексуального плана о ней не видел, а сестрица вдруг карнавал устроила. – Я видел их вдвоём около дома, они целовались. Думал, разорву мудака, но успокоился. Мама свободная, взрослая женщина, не в монастырь же ей…
- Да согласна я! Не маленькая давно, всё понимаю, но мы с ней… в одной комнате, представь, засыпаем, говорим о всяком как подруги, но как только я о её личной жизни разговор завожу – отмазывается. Не думает, мол, давно уже об этом, мол, не надо ей ничего, только мы, дети, на уме. Бла-бла-бла, короче. Вот я и хотела по-доброму её подловить, а как воочию… ну, почти воочию застала – разозлилась.
- Это твой любовник от тебя выходил? – спрашиваю. И поясняю сразу. – В подъезде столкнулась с пузаном одним, с которым несколько раз вас вдвоём видела. Мило так общались, разве не целовались только.
- О чём ты, доча? – мама дурочку включила. – Начальник это мой, ничего у меня с ним нет! А с чего это я отсчитываться должна? – будто бы опомнилась, решила на место меня поставить. – Марш переодеваться и руки мыть, обедом тебя накормлю, - развернулась и с видом, что говорить больше не намерена, на кухню зашагала.
- Петруша, если бы она по-хорошему…
- Не ожидала она наезда… - рассудил я, качая головой.
- А я ожидала?! – возмутилась сестра. – Не трави душу, и так тяжко…
- В общем, не помню, как волосы на руках оказались, помню, как они зудели от предвкушения… мама перед раковиной стояла, посуду мыла. Я дважды её по попе… и в зал ушла, телик включила. А злость, представь, почти не проходит, наказать маму хочется… за враньё. Поэтому сидела, музыку слушала с полчаса, наверное, пока мама надрывалась… Катя, доча… Катя, доченька… сейчас стыдно.