15
В «нарядной» — высоком двухсветном, с окнами в два яруса, зале, украшенном лепкой и росписью, в которой художники, не скупясь, разбросали яркие цветы и травы, было людно, шумно, говор нарастал — все время подходили шахтеры.
Возле помоста, в глубине зала, на боковых скамейках разместились молодые забойщики. Перед ними на корточках сидел невысокий курносый шахтер средних лет, с безобидно плутоватыми глазами, с пеньковыми волосами. Он живо что-то рассказывал, то вскакивая, то приседая. Алексей сразу опознал в нем крепильщика горных выработок. Под мышкой у рассказчика был зажат топор — неизменный спутник всех шахтных плотников.
Алексей невольно прислушался к рассказу крепильщика.
— Ну, прикормил я место. Порядок! Клюет прямо раз за разом! Рыба летит, как по конвейеру, в корзину. Каждый день плетушки приношу — и карпа, и щуку, и леща, и плотву. В общем, весь рыбный народ. Жена уже к кровати не подпускает — насквозь пропах рыбной сыростью. Порядок! Так до осени ловлю. Всю начисто рыбу в Еланчике переловил. Все рыболовы аж лопаются от зависти. Порядок! Осенью, уже заморозки были, пришел я на прощальную рыбалку ну, согревательную порцию пропустил, как предписано, и немножко вздремнул. Проснулся. Заморозок. Звезды высыпали. А время — не пойму сколько. За часы. А их нет. Порядок!
Глядя на крепильщика, на его мину, руки, торопливо шарящие в карманах, шахтеры оглушительно хохотали. Рассказчик артистически имитировал тип простака. Это был один из тех народных артистов, которых встречаешь во многих коллективах людей физического труда. В паузах на работе они овладевают благодарной аудиторией, довольствуясь только одним гонораром — щедрым смехом и одобрением слушателей.
— Я туды... Я сюды. Обшарил все вокруг — нема часов. На карачках до дому от речки прополз, все прощупал. Нет. Как провалились. Порядок! Было мне от моего домоуправа! А тут кто-то еще жену завел на полную пружину: мол, я еще весной продал часы и на них рыбу куповал, а сам по шалманам раков ловил. И всю зиму была мне проработка — признавайся, кому часы сбыл. Я уже на все совещания стал ходить, чтоб дома допроса не было. Надо не надо — хожу, собрания своим присутствием пополняю. Порядок! Ну, зиму я прогоревал, а весною тайком пошел на зорьке на старое место. Сижу и слышу — тик-тик-тик-тик. Как мои часы тикают. Я испужался, думаю, это памороки спирт забил. Может, горячка началась. Бывает такая от перебора. Так нет же, явственно тикают. Слухаю, а самого оторопь берет — нечистая сила. Порядок! А где тикают — не пойму. Тикают и все. Клюет так, что круги от берега к берегу, а мне не до клева. Удку утянуло — без внимания. Рассвело — вижу, под самым жабуриньем у куста лежат часы. Моя «Победа» — в натуре. И сидит возле них лягушка. Что же ты, думаю, зеленая, делаешь возле моего добра? А она лапки протянула и головку заводную вертит. Заводит! Чтоб ты луснула; всю зиму заводила. Порядок! Принес я их домой; и душевно рассказал Васильевне, как нашлись часы. Не обрадовался — лучше б я их кому продал. Началось все сызнова — теперь, говорит, я уж точно знаю, что ты их заложил. За зиму денег накопил, выкупил, а мне байки про лягушку рассказываешь. Я уж не рад, что домой часы принес. Утром встал пораньше, мотнулся на барахолку, загнал часы за полцены, принес деньги. Привязалась, как милиционер, — рассказывай, где закладывал, с кем пропивал.
Хохот заглушил последние слова рассказчика. Не войди парторг с начальником шахты в «нарядную», все еще продолжал бы неутомимый рассказчик свое повествование.
— А мы вас разыскиваем в доме приезжих, — сказал Коренев, увидя Алексея. — Ну, будем начинать. До смены еще сорок минут.
Парторг взошел на помост. Гул в зале резко падал. Парторг выждал, когда стало тихо.
Огромный зал был заполнен до отказа. Люди в пропитанных угольной пылью шахтерках, с лампочками, топорами, отбойными молотками, только поднявшиеся из шахты, стояли в проходах, выглядывали из кабинок; пришедшие на смену в ватниках, бобриковых пиджаках, кожанках плотно уселись на скамейках.
Трудно людям других профессий понять весь торжественный и деловой процесс оформления нарядов на работу под землей. Это подобно разводу караулов в армии, но одновременно это и проверка прошлого дня, итогов труда и своих сил на начинающийся с получением задания рабочий день.
Звенигора коротко сообщил новой смене, как работала шахта, участки, предыдущие смены. Он был доволен — почти на всех участках добыча угля шла равномерно и успешно.
— А теперь, — заканчивая короткий обзор производственной работы шахты, сказал Звенигора, — Владимир Михайлович вас познакомит с таким человеком, про которого будут книги писать, а может, и сказки сочинять... Теперь наши изобретатели всех сказочников обогнали.