Он снял пыльник, пиджак, начал осматривать лебедку, ее узлы, детали, подробно расспрашивал о каждой.
— А эта деталь для чего предназначена? — поднимая с верстака ползун, обратился секретарь обкома к Черкасову, стоявшему у входа в мастерскую.
— Для связи... — неуверенно протянул управляющий.
Ручьев улыбнулся:
— Не познакомились до сих пор с машиной?
— По схеме знаком, Дмитрий Алексеевич. Изучал... — замялся Черкасов.
— Схематическое знакомство... Как, по-вашему, машина?
— Перспективная, — немного подумав, ответил Черкасов.
Звенигора стоял, поглядывая на Черкасова с многозначительной улыбкой. «Что-то ты, Яков Иванович, за эту перспективную машину голову мне мыл. Ну, и флюгер...»
— Односменка тоже перспективная вещь, — заметил Ручьев.
Все переглянулись.
— Смотря в каких условиях, Дмитрий Алексеевич, — смущенно сказал Черкасов. — На «Глубокой» она удалась, а на других...
Ручьев взял паклю, стал обтирать руки.
— У нас на всех шахтах жалуются на нехватку порожняка. Так ведь? Односменка позволяет обойтись без дополнительного транспорта. Лавы нужно удлинить, широкий фронт работ обеспечить. А то сидят в лаве забойщики, друг над другом, почти на плечах один у другого — развернуться нельзя... Ну ладно, об этом потом... Так что же будем делать с втулкой? — уже обращаясь к Алексею, сказал Ручьев. — Давайте-ка пробуйте еще игольчатый подшипник. Сегодня же дадим команду Горловскому заводу изготовить его срочно.
Из мастерской вместо с Ручьевым вышли Звенигора, Алексей, Черкасов, Серегин. Машина секретаря стояла неподалеку, на шоссе у обочины, поросшей люцией.
— Дмитрий Алексеевич, — обратился к Ручьеву Серегин, — у нас бюро назначено на двенадцать, просим вас присутствовать.
— Что слушаете?
— О выполнении плана за апрель четвертой и двенадцатой шахтами.
— Дежурные они у вас, что ли? Четвертую и двенадцатую встречаю в каждом протоколе.
— Отстают! У других дела хорошо идут!
— А хороших тоже не мешает послушать.
«Поденкой живет секретарь, — думал Ручьев, глядя на Серегина, — влез в хозяйственные дела по уши, и не вытянешь его из них. Второй год район топчется на месте. Роста производительности нет... Пройдут хорошо испытания «Скола», все придется перестраивать. Наверное, об этом не подумал... Был отличным парторгом, а район вести, оказывается, не по плечу...»
— Когда же вы соберетесь поговорить на бюро о подготовке испытаний «Скола»? — спросил Ручьев Серегина.
— Да ведь с ним все в порядке, Дмитрий Алексеевич. К испытаниям лаву готовят, — сказал Серегин, переглянувшись с Черкасовым. — Мы с управляющим оперативно эти вопросы решаем, консультируемся... Но главное для нас — это план добычи.
— В вашем районе, товарищ Серегин, важное дело начато, а вы считаете, что «Скол» — это так себе, ну, вроде заготовки валенок. Вот об этом сарае, о том, что там делают, легенды будут рассказывать, а вы все по полочкам раскладываете, как провизор: главное, не главное... Все главное. Так что учтите... А сейчас езжайте, проводите бюро, я загляну к вам. Мы со Звенигорой по поселку походим, в общежитиях побываем. Ну, начальник, — Ручьев взял Звенигору под руку, — покажите мне самое плохое общежитие.
— У нас плохих нет, — уверенно ответил Звенигора.
— Слышите, товарищи? Плохих нет. Это интересно... Посмотрим, чем они у вас хороши. Горловчане к вам завтра приедут, — пожимая руку Алексею, сказал Ручьев. — Сами сроки намечайте — вы заказчик. Они — исполнители.
11
С радостью приняла Варя предложение заведующей консультацией выехать на неделю в приморский совхоз угольного треста осмотреть детей. Она надеялась, что отъезд из Белополья поможет ей избавиться от тягостных раздумий.
Совхоз находился на западном берегу Азовского моря, возле узкой, изогнутой, как казацкая сабля, Безымянной косы. Несколько саманных домов на обрывистом берегу. За ними в балке большой абрикосовый сад, виноградник. Вокруг на десятки километров ни души. Приморская пустыня.
Варя поселилась в домике ветеринарного врача совхоза, Ксении Матвеевны, пожилой женщины с грустными ласковыми глазами, черной и костлявой, как цыганка.
Днем Варя почти не видела Ксению Матвеевну, поднимавшуюся с зарей и уезжавшую на фермы, на пастбища, в степь. Варя работала на медпункте, под вечер уходила к берегу, на глинистый обрыв, усаживалась на разогретую землю и часами смотрела на море.