Варя стала рассказывать, в каком живописном месте на Донце расположена дача. Алексей сам не раз бывал в Святых горах, но сейчас слушал Варю с увлечением.
Они незаметно подошли к дому Божковых. Варя остановилась у калитки, приложила палец к губам и сказала шепотом:
— Тише... Не разбудить бы...
Алексей вдруг обнял ее, стал целовать губы, глаза, лоб, волосы...
Варя вырвалась из объятий и убежала во двор. Она не вошла в дом — стояла на веранде за плотной завесой дикого винограда, шелестевшего под ветерком. Прислушивалась, затаив дыхание. Алексей не уходил. Варя все еще чувствовала тепло его губ на своем лице...
«Зачем я встречаюсь с ним?.. Что принесу ему? Он славный, ничем не запятнавший душу человек... Не такой я должна была прийти к нему, — мысленно убеждала она себя. — Он ведь должен понять, что прошлого не вернешь, ошибку не исправишь...»
19
Перед окончанием сборки «Скола» Микола Петрович целый вечер провел возле машины. Он пришел в мастерскую прямо после смены, подставил табурет поближе к «Сколу» и долго молча смотрел на него.
В эти минуты мастер ручной забойки угля думал о том, что новые шахтеры уже никогда не узнают напряжения, выматывающего силы, никогда не будут они полусогнувшись лежать в душном и пыльном забое — все сделает за них этот механический забойщик.
Ганна Федоровна, встревоженная тем, что муж не возвращается с шахты, прибежала в «нарядную»: может, случилось что с ее Петровичем? В окно табельной увидела распахнутые ворота мастерской и в глубине ее — Миколу Петровича. Тотчас же вернулась обратно: не раз доставалось ей от мужа за напрасную тревогу.
Вечером Алексей со Звенигорой заглянули в мастерскую. Разошлись монтажники, Шаруда стоял возле машины с записной книжкой.
Звенигора легонько локтем подтолкнул Шаруду:
— К экзаменам готовишься? Студентом стал? Правильно, Микола Петрович, не уступай молодым. Еще есть «сила в казацких жилах». Гарна штука, Микола Петрович? Такую машину многие поколения шахтеров ожидали! А нам досталась.
Алексея поразила сосредоточенность Шаруды. Что-то обдумывал бригадир. Заметил это и Звенигора.
— Выкладывай, что тебя смущает. Начистоту, по-горняцкому. Может, чего недосмотрели?
— Все так... Груза много, — покачал головой Шаруда. — У нас же пласт мазурку танцует. — Он волнообразным движением руки изобразил, как фигурно извивается пласт в горных породах.
— Напрасное беспокойство, Петрович. На таких канатах слона опустить можно, — шутил Звенигора. — Как, Алексей Прокофьевич?
— Все лишнее убрали, — окинул взглядом машину Алексей. — Понадобится — облегчим. В лаве будет виднее...
— Работа научит, — согласился Шаруда. — Мне казалось — канат не выдержит.. А такая штука оборвется — наделает рикошета.
Они стали советоваться, как спускать, монтировать машину в лаве. Вышли из мастерской, когда уже совсем затих поселок.
— Много добычи ты у меня сорвешь на первых порах, Алексей Прокофьевич, — деланно вздохнул Звенигора. — Ну и лях с ней, с добычей. Наверстаем! Хватит молотком пласты грызть. Сдавай свою пневматическую трещотку, Петрович, на вечное хранение. В музей.
Огни ламп под ветром переговаривались между собой. В балке шумел сухим ливнем дубняк.
— Такой случай отметить надо. Пошли, хлопцы, в первую столовую — к Степановне, к ней баранину свежую привезли. Закажем шашлык... Слышишь, Микола Петрович, как стучат молотки? — Звенигора остановился и стал прислушиваться, будто в самом деле можно было услышать, как под толщей пород в недрах стучат отбойные молотки. — Торопятся наработаться перед отдыхом.
Из степи дул солоноватый ветерок, предвещавший дождь. Сонно покачивались деревья в шахтерских садах, тени от ветвей причудливо пробегали по меловым стенам домов. Синеватыми колодцами в темноте ночи были окна кабинета Коренева.
— Парторг у себя ведь, — сказал Звенигора. — Зайдем за ним. Мы ему поможем перерыв сделать...
20
Наконец установили лебедку для «Скола». Лава была нарезана ровная, как линейка, без уступов. Начать испытания решили во вторник, первого июня. В субботу вечером получили телеграмму Верхотурова. Он просил не пускать машину без него.
Академик прибыл на «Глубокую» поздно вечером, в сопровождении невысокого щуплого рыжеволосого юноши.
— Маг кибернетики и всех электронных управлений, — знакомя с ним Заярного, Звенигору, Лабахуа, шутил Верхотуров. — Этот ваш «Скол» он наделит органами чувств. Так, Володя?