Их взгляды встретились — самодовольный и в то же время накаленный раздражением взгляд Крестова и спокойный, пристальный взгляд Вари.
Крестов снова сел за стол, закурил и в упор выжидательно смотрел на Варю.
— Ну, рассказывай, как живешь, — с явной растерянностью произнес он.
— Зачем ты приехал? Что тебе нужно? — Она подошла к окну, стала выравнивать занесенные ветерком занавески.
— Мне нужно очень серьезно поговорить с тобой. Мы должны, наконец, выяснить отношения.
— Они давно выяснены.
— До сих пор не одумалась? — насмешливо произнес Крестов. — Не дури. Пора покончить с сентиментами. Будем восстанавливать семью...
Он говорил об этом так беззаботно, будто речь шла о какой-то домашней утвари, которую легко склеить, собрать.
— Ты напрасно приехал. У меня с тобой не может быть семьи. — Она, слыша свой голос, не узнавала его. Он звучал холодно, резко. — Мы... разные...
— Мелодрама, — усмехаясь, оборвал ее Крестов. — Сколько раз ты мне доказывала, что все семейные ссоры, разлады — дело случая, прихоти. Так?
— Ты меня даже не спросишь, почему мы не можем быть вместе.
— Хорошо, послушаем, — снисходительно произнес Крестов. Подойдя к окну, он стал рядом с Варей — выжидательно смотрел на нее.
— Ты мне чужой. Чужой во всем.
— Когда мы сходились был свой? — озлобляясь прервал Крестов.
— Казалось, да...
— Казалось? — подражая ее голосу, протянул Крестов. — Тогда любила, теперь разлюбила. Все это романтика для десятиклассников, нужно смотреть проще на жизнь, в ней...
— Я знаю твои взгляды на жизнь, — с негодованием оборвала его Варя. — Так смотреть я не стану.
— Значит, ты хочешь, чтобы дочь росла без отца? — он произнес эту фразу медленно, с явным расчетом на ее эффект. — Ну, что же ты молчишь? Ты сама убеждала меня, что ради детей стоит жертвовать всем.
— Да, всем — личным... — резко сказала Варя. — Но не убеждениями. Не честью. Не достоинством человека. Этого я не сделаю. Никогда. Мы по-разному смотрим на жизнь... И то, что мы не живем вместе — лучше для тебя... И для меня... Пора оформить развод. Он состоялся давно.
— Я не могу этого сделать сейчас, — торопливо произнес Крестов. — Может быть...
— Что может быть? — резко оборачиваясь, возмущенно спросила Варя. Она побледнела. — Развод состоялся... Давно. Раньше, чем ты думаешь. Не хочешь оформлять? Суд обяжет тебя...
— Хорошо, ты не хочешь жить со мной... — как-то примирительно произнес Крестов. — Я теперь чувствую, что это... навсегда... Тогда сделай для меня одно: напиши письмо мне, что здоровье дочери заставляет тебя жить здесь… Чтоб было ясно, что у нас ничего не произошло... Бывает, что люди на время разъезжаются.
— Это тебе нужно?
— Нужно. Мне нужно сейчас, в эти дни.
Варе стало понятно, почему он приехал: кто-то интересуется его семейным положением...
— Письма я не напишу, — твердо произнесла Варя, направляясь к двери. — Можешь поступать, как хочешь.
— Ты слишком рано обрываешь разговор. Где дочка? — преграждая ей путь у двери, грубо спросил Крестов.
— Тебе не нужно видеться с ней.
— Почему? Запрещено?
— Нельзя будоражить девочку. Ты знаешь, как на нее может подействовать твой приезд.
— Понятно! Подыскали дочке другого папу!.. Хорошо! Ты это запомни, Варвара! Я сделал все, что должен был сделать. Я протянул тебе руку... Ты еще пожалеешь о многом. — Он отошел от двери и стал ходить по комнате. — Когда вырастет дочь, посмотрим, на чьей она будет стороне. Кого она осудит — мать или отца...
— Того, кто был виноват.
— Ты виновата! — злобно выкрикнул Крестов. — Во всем. Ты бросила меня из-за своих... — он не находил нужного слова. — Черт знает из-за чего... Я добьюсь, что дочь будет жить со мной.
— Хорошо. Я виновата, — спокойно согласилась Варя, — только оставь меня в покое.
Варя вышла из комнаты на веранду, потом прошла к калитке.
Крестов выбежал на крыльцо, собираясь догнать ее, но остановился на дорожке: он умел сдерживать себя. Даже в такие минуты он был строго расчетлив.
«Аудиенция окончена. Так нужно понимать. Задерживать ее — значит ставить себя в смешное положение. Напрасно проделал тысячу километров... Хорошо, Варвара Андреевна, увидим, как это обернется».
Варя прошла в сквер, села на крайней скамейке под молодым кленом. Отсюда были хорошо видны все проходившие по улице, скверу. Алексей должен был зайти в консультацию. Они собирались на матч.
«Он не должен видеть Алексея... От него можно ожидать всего, — напряженно думала Варя, — будет жаловаться, пойдет в парторганизацию, начнутся разговоры, расспросы. Нельзя делать Алексея участником этой неприятной истории...»