— Эй! — негромко позвал я. — Ты вообще кто? И как я здесь оказался?
Он испугано дернулся на стуле, смахнув одну из книг локтем на пол, и обернулся ко мне. Это был тот самый паренек, чье отражение я совсем недавно видел в зеркале. Он удивленно смотрел на меня, пытаясь что-то произнести. Я подошел к нему поближе.
— Ты как? — участливо спросил я.
— Я? — он провел рукой по своему лицу, видно, надеясь, что я исчезну, — нормально я. А что ты здесь делаешь, и как сюда попал?
— Не знаю, — я задумчиво пожал плечами. — Правда, не знаю. Я Максим, — и я протянул ему руку. Он очень осторожно пожал ее.
— Семюсель Баркоорс. Но можно просто Семи, — тихо ответил паренек.
— Так где мы? — Я пододвинул стоявшее невдалеке кресло к столу и сел рядом с ним. Я ничего не понимал, но надеялся, что скоро все станет ясно. Так зачем нервничать? Улыбнувшись пареньку, поинтересовался:
— Так что, где мы? Есть какие-нибудь мысли?
— Мы у меня, — он озадаченно посмотрел на меня и продолжил, — мне кажется, что мы у меня в голове.
— У тебя в голове? — зачем-то уточнил я.
— Вообще-то, я должен был умереть. Я не очень понимаю, как ты тут оказался, — все тем же безразличным голосом сказал он.
— То есть, — медленно и спокойно произнес я, — ты считаешь, что, умерев, ты должен был оказаться вот в такой комнате? — я обвел рукой вокруг.
— Не знаю, — он покачал головой и слегка пожал плечами.
— Давай, рассказывай, — уже более твердо и настойчиво попросил я.
— Я… хотел умереть. Прыгнул с моста в реку. Это верная смерть. Река высасывает жизнь, да и плавать я не умею. А потом оказался здесь. Тут много книг. Правда, я их все уже читал, — произнес он с обидой в голосе, — а потом появился ты!
— И? Какие идеи?
— Я слышал о чем-то подобном. Думаю, я все-таки умер, а теперь вместо меня ты, — я удивленно смотрел на него, пытаясь осознать услышанное, но никак не мог поверить. — А с тобой что случилось?
— Ну… насколько я помню, тоже упал с моста. Должен был разбиться насмерть. Но оказался в реке. Выплыл, потерял сознание, а когда пришел в себя — выглядел, как ты сейчас. Я, наверно, нахожусь в больнице. Лег в кровать, пытался успокоиться, и попал сюда, — мне удалось достаточно кратко пересказать все, что со мной произошло.
— Ты, скорее всего, провалился в магическую медитацию, — он задумчиво покивал головой и продолжил, — получается, я прав. Мое тело выжило, но я умер. Момент моей смерти совпал с твоей физической смертью, и ты перенесся в меня. Возможно, тут сыграло роль твое желание жить при моем желании умереть.
— С чего ты взял, что ты умер? Я же разговариваю с тобой. Значит, ты есть! — я наклонился и, дотянувшись до паренька, ткнул пальцем, пытаясь убедить его в материальности.
— Это ничего не меняет. Я не хочу жить. Не знаю, почему я совсем не исчез. Мне нет места в этом мире, — он встал и подошел ко мне, обойдя кресло и зайдя мне за спину. Я слегка повернулся, наблюдая за ним. Он стоял рядом, закусив губу, с решительным видом глядя на меня.
— Я не хочу больше так жить. Я хочу с тобой попрощаться. Теперь моя жизнь — твоя проблема. Будь достоин, — он положил свои руки мне на плечи, и его окутало яркое золотистое свечение. Оно пробежало по его рукам, и пролилось на меня, мгновенно ослепив. Я зажмурился, пытаясь укрыться от яркого света.
Когда я открыл глаза, то обнаружил себя лежащим в кровати все той же больничной палаты. Самочувствие было хреновым. В горле пересохло, голова кружилась. И тело снова было не мое.
«Меня зовут Семюсель Баркоорс, и я слабак и неудачник», — всплыло у меня в голове. А другой голос вопил: «Какого хрена? Я Макс!». В голове была страшная мешанина. Трудно было понять, кто я есть. Семи или Макс? Перед глазами мелькали разные образы, места, дома, люди, которых я знал, и совсем незнакомые мне. В итоге мой перегруженный организм не выдержал, и я провалился в сон.
Когда я проснулся, за окном был виден кусочек бледного неба. «Утро», — решил я. Память подсказала, что сейчас зима, и в городе светло только на протяжении часов четырех, затем быстро наступают сумерки, и так же быстро темнеет. Что поделать — север, здесь продолжительность дня в это время года совсем небольшая.
Я сел, облокотившись на подушку, и посмотрел на свои руки. Они были детскими, даже, скорее, подростковыми. Длинные худые пальцы, узкие ладони, аккуратно подстриженные ногти. Бледная незагорелая кожа отдавала синевой. Я встал и прошелся по комнате. Тело меня отлично слушалось. Я был мальчишкой, но, судя по всему, домашним. Мое новое тело было совсем не спортивным. Впалая грудь, худые ноги. Непривычно.