— Ну, а как же маги огня? Я слышал, у них те же проблемы, но при этом многие к сорока годам справляются с ними, — возразил я.
— Маги огня, как и большинство магов, не ходят с полностью наполненным ядром. Мы же, наоборот, после каждой молитвы наполнены энергией под завязку! Только возраст и жизненный опыт позволяют нам достичь магической медитации. И вера в Лучезарную, — он, сложив руки на животе, слегка поклонился в сторону храма.
— Спасибо за объяснение. Теперь многое становится понятно. Сколько всего старших жрецов в княжестве?
— Не более двадцати человек, — не задумываясь, ответил жрец, — и большинство из них в армии.
— Да, не густо, — я задумчиво покачал головой.
— Вы же знаете — война забирает лучших. Как только жрец поднимается на ступень выше и становится старшим жрецом, он идет в армию. Вне зависимости от возраста. Так у нас заведено. Так мы помогаем молодым жрецам продолжить свое обучение в храме или в монастыре. Война — не лучшее место для постижения глубокой медитации.
— А какая разница в силе между простым жрецом и старшим?
— Существенная. Старший жрец может использовать более сложные заклинания, такие, как огненный шторм. Он быстрее заполняется энергией во время молитвы Оорсане, и энергия медленнее покидает его тело. К тому же, с помощью медитации можно остановить отток энергии. На войне это очень полезно.
— И как это использовать? — видя, что Виктор замолчал, решил уточнить я.
— Ближайший храм находится в пятидесяти километрах от границы. Я по утрам заряжался энергией, ехал больше часа до границы, а там сидел в келье и ждал, когда меня вызовут в случае атаки. Это могло произойти вечером или ночью, и часто к этому времени у меня практически не оставалось энергии для помощи защитникам, — было видно, что воспоминания не доставляют ему удовольствия: он периодически морщился и задумчиво водил рукой по щетине на лице, — я думал, что только так и можно сражаться. Молодой был. Но потом к нам приехал старший жрец. Его тактика в корне отличалась от моей. Зарядившись энергией, он в келье погружался в глубокую медитацию, в которой мог пробыть несколько дней, пока не возникала потребность в его помощи. Выйдя из медитации, он по-прежнему был полон энергией! Должен заметить, что старший жрец являлся грозным оружием. Уровень его умений и силы был намного выше, чем у обычных магов. Говорят, раньше несколько старших жрецов могли совместно сплести просто убийственные заклинания, выкашивающие целые стаи зверей.
* * *
Я сидел в столовой и спокойно обедал. Отец Луизы периодически окидывал меня недовольным взглядом, задерживая его на жреческой рубашке. Сама Луиза сидела справа и подкладывала мне еду, всячески показывая родителям, что не даст меня в обиду.
На обед собралось все семейство Луизы.
Ее мать, женщина лет тридцати пяти, была очень хороша собой. Держалась она надменно и подчеркнуто холодно, стараясь не замечать меня.
Брат Луизы, молодой парень лет шестнадцати, наоборот, постоянно глазел на меня. Было видно, что у него имеется тысяча вопросов, но он старательно сдерживается, соблюдая положенный этикет.
Отца Луизы звали Петтер, и был он с виду ничем не примечателен. Обычный сорокапятилетний мужчина. Невысокий, с узкими плечами. Было видно, что физический труд не для него. Его волосы были аккуратно уложены, тоненькая бородка обрамляла лицо. С виду — обычный чиновник. Но взгляды, которые Петтер периодически бросал на детей, заставляли их выпрямлять спины и опускать глаза, так что было понятно, кто хозяин в этом доме.
За чаепитием начался светский разговор. Брат Луизы засыпал меня вопросами об иллюзионе: оказывается, он был большим фанатом кино, и успел посмотреть все фильмы. Луиза с гордостью посматривала на меня, отец же ее все сильнее хмурился. Мама Луизы поинтересовалась моей жизнью с тетей и обучением в школе. При этом весь ее вид говорил, что спросила она просто из вежливости, мой ответ ее мало волнует, и, будь ее воля — меня бы не пустили даже на порог этого дома.
Когда чай был допит, мы перешли к тому, ради чего и затевался весь этот обед. Глава семейства одним движением бровей отослал остальных членов семьи, и мы остались с ним вдвоем.
— Семюсель, — обратился он ко мне, явно подбирая слова, — скажу честно, я изначально был против вашего общения. Прошу меня правильно понять. Ты был никем. Герцогский дворянин, второе поколение. Без родственников и связей. Практически — гол! — Петтер замолчал и посмотрел на меня, пытаясь уловить мою реакцию, но я был сама невозмутимость, — даже когда началась вся эта эпопея с иллюзионами, в которую ты, в итоге, втянул мою дочь. Я удивлен, что твоя затея оказалась весьма доходным делом. Для юнца начать зарабатывать такие суммы — удивительно. Но даже с деньгами ты оставался никем. Я бы сказал, что твое положение стало еще хуже. Да и, согласись сам, ты не вылезал из различных проблем. Ссоры с баронами бесследно не проходят. Именно в этот момент я запретил дочери общаться с тобой. Прошу меня понять правильно, — он посмотрел мне в глаза. Я не отвел взгляд.
— Понимаю вас, — согласно кивнул я в ответ, — но тогда к чему весь этот разговор?
— Когда ты выбрался из всех своих неприятностей, я решил познакомиться с тобой. Мне стало любопытно посмотреть на тебя.
— Простое любопытство? Я удовлетворил его, и могу идти? — я понимал, что мой ответ звучит немного грубовато, но мне не нравился наш разговор. Мне не нравилось, что меня оценивают, как вещь, решая, достоин я его дочери или нет.
— Я еще не закончил, — все так же спокойно произнес он, — я прекрасно понимаю, что мои запреты имеют мало смысла. Если у тебя и у моей дочери возникнет такое желание, вы обойдете их, и не поморщитесь. Была у меня мысль вывезти Луизу в наш дом в начале лета, сразу после бала. Дом у нас недалеко от границы, на берегу прекраснейшего залива. В августе там тепло и безопасно. В начале лета, конечно, не так тепло, и вода не успевает прогреться, но там достаточно спокойно, и это главное. За лето ее чувства к тебе бы поостыли, — он замолчал, ожидая моего комментария.
— Так почему же вы этого не сделали?
— Решил сначала поговорить с тобой, — он слегка пожал плечами, — пригласил тебя на обед. Скажу честно, ты меня опять смог удивить. Не думал, что ты станешь жрецом, а Луиза об этом мне ни слова не сказала!
— Это что-то меняет?
— Нет, конечно, — он слегка улыбнулся, — разве что у тебя появляется больше шансов выжить в этом мире, и лет через пять превратиться в завидного жениха. Ты же меня понимаешь? — после небольшой паузы уточнил он.
Конечно, я его понимал. Он только что мне сказал, что я пока никто, и абсолютно не достоин его дочери. Но если постараюсь, то лет через пять мы сможем вернуться к этому вопросу.
— Знаете, вы абсолютно правильно заметили, что вряд ли меня остановило бы ваше мнение. Моя жизнь — это только моя жизнь, — как можно тверже произнес я, — а моя жизнь с вашей дочерью касается только ее и меня. Но я готов вас успокоить. До моего возвращения со службы я не планирую никаких серьезных отношений. Я уже разговаривал на эту тему с Луизой, и мы решили не спешить. Так что, если ко мне больше вопросов нет, я пойду, — поднявшись, я пошел к выходу. Петтер шел за мной.
У дверей я слегка задержался, надеясь, что, может, Луиза выглянет, и мне удастся с ней попрощаться. Но она так и не выглянула. Я посмотрел на ее отца и кивнул:
— Приятно было познакомиться.
— Мне тоже, и надеюсь, вы сдержите свое слово! — он кивнул в ответ и закрыл за мной дверь.
Идя по улице домой, я размышлял о Луизе. Она мне, безусловно, нравилась. Даже больше — я понимал, что влюбился в нее. Высокая, стройная, с хорошей, не по годам развитой, фигурой. Выглядела она лет на восемнадцать. Только несколько детское выражение лица выдавало ее возраст. Чем-то она напоминала мне Наташу Ростову, входящую во взрослую жизнь на первом балу.
Так и у нас с ней — первая любовь, совместное дело. Новое и непривычное для этого мира. У меня все, за что не берусь, получается, враги повержены, деньги зарабатываются. Я просто герой в ее глазах. И, конечно, мне приятно купаться в лучах славы, но это неправильно. Я встряхнул головой, отгоняя печальные раздумья. Будь что будет, время покажет. По крайней мере, я вижу эту проблему — и буду осторожен.