Убийца вошел в дверь и прикрыл ее за собой – голый по пояс, промокший до нитки. Ей подумалось, что у него в груди должно быть рдеющее сердце. Неправильно, что оно отсутствует. Без него невозможно так здорово драться.
А он дерется здорово. Куда лучше обугленных.
Вот бы и ей научиться так же.
Убийца сказал, что надо найти, ради чего жить. И сейчас она убедилась в его правоте. Те обугленные дрались как дети – сильные, но неумелые. Он же сражался изящно, стремительный, как ураган, давая выход злости и ярости через плавные отточенные движения.
Копье куда опаснее, если его наконечник остер. Если можно сосредоточить всю силу в единственной точке. А злость, желание двигаться, действовать, бороться, сопротивляться, убивать… Элегия станет куда опаснее, если тоже научится направлять все это в одну точку.
Вот почему он победил. Обугленные – тяжелые дубины, а он – копье.
Из рубки вышла женщина. Ее называют Ребекой, сестрой Элегии. Она шагнула навстречу убийце, но затем попятилась, будто от огня. Сцепила перед собой руки в перчатках и застыла на месте.
– Это было потрясающе, – прошептала Ребека. – И в то же время ужасно. Так ужасно…
– Красота и жестокость копейного боя, – сказал он. – Знаю. Пыл, стоит сообщить, что мы на обратном пути.
– Уже занимаюсь, – отозвался тот. – Надо было выйти из кольца кораблей Рдеющего короля. У них работал подавитель сигнала.
Ребека пошла помогать четверым остальным, потерявшим сознание от жары и только теперь приходящим в себя.
Они были слабее Элегии, а потому не интересовали ее.
В следующий момент из рубки раздался голос. Элегия откинула голову назад, застыла в неподвижности, как будто ее не сжигала изнутри неисчерпаемая энергия, призывая двигаться, и прислушалась. Надо учиться слушать. Учиться контролировать себя.
Только благодаря этому она сможет драться, как он.
– Пыл? – раздался из динамика женский голос. Одна из правящих старух. – О, хвала Адональсиуму! Вы добыли?
– Пять солнечных сердец, – ответил Пыл. – Лежат в мешке рядом со мной. Уверенность, мы летим.
– Когда вас ждать? – Голос звучал испуганно.
Элегия не понимала, что такое страх, пока не испытала его миг назад вместе с другими обугленными. Она солгала убийце. Хоть и не звучал теперь голос в голове, она по-прежнему чувствовала Рдеющего короля. Воспринимала его эмоции, к которым только что добавился страх.
– Прошу минутку терпения, я рассчитаю наш курс, – сказал Пыл. – Как там у вас?
– Солнце все ближе, и наши шансы ускользнуть от него падают. Есть безопасный коридор – тень от вершины самой высокой горы еще смыкается с темнотой. Увы, он быстро сокращается. Два корабля не подлежат ремонту. Людей мы перевели на оставшиеся восемь, но внутри не хватило места на всех, так что некоторые вынуждены сидеть на палубах. Ждем.
– Мы по дороге разрежем солнечные сердца на части, – сказал Пыл. – Пусть все будут наготове. Нам еще добираться… чуть больше получаса.
– Да не настигнет вас солнце, Пыл, – прошептала старуха.
Ребека достала нож, чтобы резать солнечные сердца. Убийца подошел к ней.
– Можно я одно возьму? – спросил он.
Девушка воззрилась на него, потом на добычу, явно подсчитывая в уме, сколько понадобится Маяку. Встретив взгляд убийцы, она кивнула и протянула ему солнечное сердце. Отойдя, тот поднес его к лицу. Свет камня разом померк, зато глаза убийцы будто засияли на миг.
Все-таки у него есть собственное рдеющее сердце! Просто его не видно.
– Я видела, как ты дерешься, – шепнула Элегия, когда убийца устроился поблизости.
Тот посмотрел на нее.
– Я тоже так хочу, – сказала она. – Драться, как дерешься ты. Убивать, как убиваешь ты.
Немного поразмыслив над ответом, он произнес:
– Я надеялся, что ты, проводя время с сестрой, с этими людьми, захочешь того же, что есть у них. Не того, что есть у меня. Прежняя Элегия…
– Я – не она, – перебила Элегия. – И никогда не смогу ею стать. Я хочу сражаться так же, как ты. Ты сказал, мне нужно сосредоточиться на чем-то. Я выбрала.
– Чтобы сражаться, как я, необходимо себя контролировать, – сказал Скиталец.
– До этого я уже додумалась, – ответила она. – Я понимаю. Но как? Как научился ты?
– Медленно, – сказал он, прислонившись к стене и прикрыв глаза. – Шаг за шагом.
– Не понимаю.
– Когда мне впервые дали в руки копье, – объяснил убийца, – я не знал, как его следует держать. Не умел даже правильно стоять. Во время спарринга каждый раз приходилось думать только о положении собственного тела. Чем дольше я этим занимался, тем естественнее делалась стойка. Как будто… я не просто учил урок, а пропускал его через себя. Наконец мое сознание освободилось и я смог думать о чем-то другом. Тело уже само стояло как надо, позволяя мне сосредоточиться на правильном удержании копья. Потом и хватка стала естественной, и можно было сосредоточиться на попадании в цель. Научиться перехватывать древко и менять стойку так, чтобы острие всегда смотрело на врага. Каждый навык постепенно делался рефлекторным. Каждый нарабатывался в долгих тренировках. И после усвоения очередного приема мозг освобождался, чтобы приступить к чему-то новому. Но, честно говоря, на этом пути у меня было огромное преимущество перед другими учениками.