Ребека сняла перчатку и протянула руку ладонью вперед.
– У меня не было возможности тебя отблагодарить, – сказала она.
Он перехватил закрытое рукавом запястье, не дав дотронуться до своего лица.
– Почему? – спросила Ребека. – Остальным ты позволил.
– Кажется, ты хочешь отдать больше, чем они, – ответил он.
Она встретила его взгляд – на мгновение, будто спрен жизни промелькнул, – и потупилась, краснея.
– Но почему? – повторила девушка. – Почему бы не развеяться в оставшееся до вылета время? Может, это последние часы нашей жизни.
– Ребека, я не отказываю тебе в возможности развеяться, – сказал он. – Ты это заслужила. Просто не со мной. Я для тебя слишком стар.
– Стар? Я совершеннолетняя. Что значит разница в десяток лет по сравнению с тем, через что мы прошли?
– Десяток лет? – переспросил он с улыбкой и мотнул головой, указав на круг из кораблей. – Видишь пожилых дам, возглавляющих ваш народ? Я старше их.
У Ребеки от изумления округлились глаза. Он кивнул.
– Что ж, – сказала она, – мне все равно.
– А мне нет, – мягко возразил он. – И даже если бы было все равно, Ребека, я скоро уйду. Что бы ни случилось, я должен покинуть эту планету. Задерживаться нельзя. Если хочешь возразить, что для тебя и это не важно, то ты заблуждаешься. Прожитые годы не сделали меня мудрым, но наделили богатым опытом. Поверь, я знаю, как больно будет после моего ухода. В случае, если я допущу ошибку. Если позволю развиться привязанностям.
Девушка перевела взгляд на его руку, покоившуюся на юной ветке растущего дерева. Вокруг пальцев обвились тонкие побеги. Как ни старался он высвободиться аккуратно, те все равно поломались.
– Останься, – прошептала она. – Мы можем сразиться с теми, кто гонится за тобой.
– Ты не знаешь, о чем говоришь, – ответил он с мягкой улыбкой. – Понятия не имеешь.
– Мы думали, что невозможно перевалить через горы, но вот мы здесь, – сказала Ребека. – Зеллион, твою гору мы тоже преодолеем.
Зеллион. Ему нравилось, как это звучит. Возможно, дело в усилившейся Связи с планетой и населяющим ее народом. Странная все же штука – Духовная Связь. Нельзя с точностью угадать, как она на него повлияет. Некоторые разновидности инвеституры легко предсказуемы, другие же… таинственны, как сама человеческая душа.
– Прости, – сказал он Ребеке, – но нет. Я не смогу стать тем, кого ты ищешь.
Она резко отвела взгляд и натянула перчатку. Хоть не убежала, сгорая от стыда. Но и в глаза ему девушка не смотрела. Она стояла рядом на вершине холма, обратив лицо к кольцам.
– Я больше не хочу научиться убивать, как умеешь ты, – тихо произнесла она наконец. – Не хочу стать таким чудовищем. – Ребека опять покраснела. – То есть я не…
– Все в порядке, – отозвался он. – Это и правда чудовищно.
– И прекрасно.
– Когда-то и я так считал, – вздохнул он. – Впрочем…
Девушка склонила голову набок, косясь на него.
– Было время, – сказал он, – когда я мог высоко держать голову даже в бою. До того, как меня постигла Мука.
Он заметил непонимающий взгляд и ощутил желание объяснить девушке, чтобы смягчить отказ.
– Я был рыцарем весьма особенного ордена, – сказал он. – Вернее, двух разных орденов в разное время. В первом занимал высокую должность, и принесенные клятвы подразумевали: то, что я совершаю, должно из чудовищного стать если не прекрасным, то хотя бы благородным. Но потом…
Как объяснить дальнейшее? То, что он и сам до конца не понимает?
– Мне поручили на хранение одну чрезвычайно опасную вещь. С ее помощью можно убивать богов. Или опустошать миры. Я нес это бремя, связав себя новыми узами, но оружие поглотило важные части меня. Разорвало в клочья душу одного из близких друзей. Похитило мои доспехи. От меня прежнего осталась лишь оболочка. Не только из-за воздействия этой штуки, но и из-за того, что натворил я сам.
Он сцепил руки за спиной, вспоминая, каково было носить мундир и доспехи и блюсти клятвы.
– Когда все закончилось, мне пришлось задать себе вопрос: а существует ли честь на самом деле? Или это выдумка, хитрость, с помощью которой людей заставляют убивать друг друга, и чтобы при этом им верилось, что в их действиях есть какая-то цель? Не является ли сама идея воинской чести губительнейшим злом, когда-либо осквернявшим Космер?
– А то, что ты сделал, защищая нас? – тихо спросила Ребека. – Тоже скверна? Губительное зло?
Шквал! Он не хотел взваливать на себя эту тяжесть. Не хотел судить, где зло, а где честь. Он хотел всего лишь бежать дальше. Почему, стоит ему задержаться на одном месте, и обязательно встают подобные вопросы?