Его глазам предстали три пожилые женщины.
8
Старухи? Совсем не так интересно, как он надеялся. Хотя… вдруг одна из них в действительности дракон?
По поведению спутников Скиталец заключил, что эти женщины здесь главные, хотя ничто в их одежде не указывало на высокий статус: такие же черные платья и перчатки, как у всех. И шляпы. Даже в помещении. Самая коренастая – светлокожая, у остальных двух кожа более привычного темного оттенка.
Все три дамы, сидя за столом, слушали доклад кареглазого здоровяка с черной бородищей, из которой вышел бы отменный сад, если б ее правильно подстричь. Он напомнил Скитальцу одного из его кузенов. На руке сквозь прожженную куртку виднелась поверхностная рана – явно след от взрыва. Еще один участник спасательной операции.
– Уверенность, – обратилась Ребека к голубоглазой женщине, самой рослой из трех.
– Отзывчивость. – Это адресовалось невысокой и хрупкой на вид желтоглазой даме.
– Вдумчивость. – Последней была та самая светлокожая и коренастая, в серо-зеленой шали под цвет глаз, с черными – наверняка крашеными – волосами, убранными в узел на макушке.
Ребека вежливо склонила голову перед каждой и продолжила:
– Я привезла сестру.
– Да, нам уже сообщили, – сказала Вдумчивость, потирая подбородок. – Кажется, тебе велели не совершать столь необдуманных поступков.
– Велели.
– И в процессе ты потеряла брата, – подхватила Уверенность. – Погубить одного близкого, чтобы спасти другого?
– Мы не могли… – начала Ребека.
Но тут низкорослая Отзывчивость поднялась из-за стола. Нетвердой походкой она приблизилась к девушке и обняла ее.
Та опустила голову, отчего выбившиеся из прически пряди упали на лицо, и прижалась к женщине.
Повисла тишина. Наверное, это выглядело трогательно. Но Скитальца больше заинтересовал стоявший на столе чайник, из которого он, подтащив поближе стул и усевшись, наполнил чашку. С насквозь промокшей одежды капала вода.
Чай оказался холодным, но в остальном был неплох. Разве что слишком сладок на вкус Скитальца.
Все присутствующие уставились на чужака, а тот откинулся на спинку стула и водрузил ноги в сапогах на стол.
Бородач спихнул их на пол.
– Это кем же надо быть, чтобы иметь такие дурные манеры? – вопросил он.
Скиталец встал, и бородач стушевался. Считавшийся в родном мире невысоким, здесь Скиталец на добрых полфута превосходил любого из присутствующих. Сквозь прорехи в одежде хорошо просматривались мускулы, развитые суровыми тренировками, а не просто полученные благодаря инвеституре.
Бородач окинул чужака взглядом и попятился. Скиталец снова сел и демонстративно вернул ноги на стол, отчего чашки пожилых дам задребезжали.
– Прежде чем мы отправили Томоса к лекарям, – произнес Пыл, тоже придвигая себе стул, – он сказал в бреду, будто видел, как этот человек попал под солнечный свет и выжил.
Томос, значит, видел? Скиталец уже почти забыл, как на мгновение оказался на солнце, прежде чем его выдернули из-под палящих лучей. Это что же, пленников заставляют смотреть на казнь? Мнение Скитальца об Огнеглазом испортилось окончательно. Уж это чистой воды жестокость!
– Озаренный, – произнесла Вдумчивость. – Озаренный Солнцем.
– С позволения Высшего Блага, я не соглашусь, – возразила Ребека, тоже устраиваясь за столом, где уже было тесно. – Мое мнение таково: будь он Озаренным, помогал бы нам, а не вел себя как… сейчас.
– Он несет какую-то тарабарщину, – сказал Пыл. – Точно младенец, еще не отлученный от груди.
– В самом деле? – проговорила Вдумчивость. – Любопытно, любопытно…
– Я вот что подумала: может, вам удастся определить, каков этот человек, – сказала Ребека. – И будем честны… он настойчиво следовал за нами сюда. Боюсь, чтобы заставить уйти, его придется заморозить.
– Возможно, он убийца! – воскликнул бородач, подавшись вперед. – Наш собственный убийца! Видели, как сверкал на меня глазами?
Не такой реакции ожидал от него Скиталец. А бородач улыбался и проявлял признаки нетерпения.
Ребека покачала головой:
– Будь он убийцей, думаю, я бы это поняла, Джеффри-Джеффри.
Джеффри-Джеффри? Это имечко Скитальцу тоже понравилось.
– Эй, Пом, – позвал он по-алетийски. – Как ты…
Ах да, точно. Помощника нет рядом.
Все уставились на Скитальца.
– Какая странная речь, – проговорила Отзывчивость. – Я выскажу следующее предположение: не может ли он быть родом из какого-нибудь коридора далеко на севере? Чтобы понять тамошний говор, приходится прилагать усилия.