Скиталец замер. Затем воззрился на троицу, лихорадочно соображая под натиском эмоций… И тут до него дошло, что речь об управлении летательным аппаратом.
– Думаю, смогу, – ответил он, – после небольшого инструктажа. Мне доводилось летать на подобных штуках. К чему вопрос?
– Мы скоро достигнем области, где находится вход в Убежище, – пояснила Вдумчивость. – Предстоит изложить нашу позицию народу и вскоре принять решение. Затем мы разделим город и отправимся на поиски пути. И я бы предпочла знать…
12
Нужна вам нянька или нет.
Чопорный голос Вдумчивости все еще отдавался в ушах Скитальца, когда три часа спустя он и Ребека вырвались из-под облачного покрова под свет колец. И если раньше он счел этот свет слабым, то теперь казалось, что здесь светло, как… Нет, не как днем. Как ночью при самой большой луне, пожалуй.
Они снова сидели на четырехместном летоцикле Ребеки. Раз уж именно она спасла чужака, остальные с радостью предоставили ей возиться с ним и дальше. Скиталец не знал, как девушка к этому относится. Подыскивая ему место для отдыха и одежду, Ребека произнесла от силы десяток слов. Скиталец опасался, что на его рост будет сложно что-то подобрать, но здешние швеи работали потрясающе эффективно. Подобное, вероятно, в порядке вещей, когда за тобой вечно гонится раскаленная смерть.
Так что теперь он щеголял в длинном коричневом плаще с глубокими карманами, все в соответствии с его предпочтениями. Скиталец выбрал второй из предложенных – первый слишком напоминал мундир. И все еще было стыдно за то, как он вызверился на Ребеку из-за этого сходства. Зато выбранный наряд оказался весьма неплох. Скитальцу уже на нескольких мирах кряду не попадалось ничего по вкусу. Под плащом скрывались прочные штаны и легкая рубашка.
Вслед за их машиной из темноты появилась небольшая флотилия. Скиталец с Ребекой и еще несколько разведчиков на летоциклах прибыли сюда заранее, чтобы убедиться в отсутствии Рдеющего короля. Теперь же, дождавшись подтверждения, что путь свободен, подтянулся весь Маяк.
Состоял он, как выяснилось, из полутораста человек на трех десятках кораблей. Большинство походили на виденные Скитальцем в большом городе – Союзе, как его просветили, – и скорее напоминали шмелей, чем шершней. Но летать могли все, причем хорошо.
То, как целый город способен по команде взять и разделиться на части, по-прежнему вызывало удивление. Скиталец убеждал себя, что он, повидавший десятки планет и крепко побитый жизнью, уже не должен так восхищаться всякой новинкой. Однако нечто подобное обнаруживалось на каждой планете – местная особенность, ради изучения которой хотелось задержаться.
Но тогда его, конечно же, схватит «Ночная бригада», чтобы проследить путь до следующего звена цепи, ведущей к желанной цели. Опыт общения с ней наверняка будет в высшей степени просветительским: впервые в жизни Скитальца его кишки увидят свет.
Скиталец заставил себя отвлечься от скорбных мыслей и осмотреться. Он уже заметил грязь – последствие прошедшей бури. Здесь поверхность земли была покрыта серой жижей без признаков растительности или живых существ, но это вовсе не делало ее ровной и невзрачной.
Новорожденные потоки шустро промыли себе в почве целую сеть каналов, больше всего напоминавшую дельту реки – место ее встречи с океаном. С той лишь разницей, что океана не было. Зато были озера. Обширные мелкие водоемы, с поразительной точностью отражающие разноцветные планетарные кольца.
Пейзаж вообще оказался на удивление разнообразным. Скиталец представлял себе огромное пространство, покрытое грязью или солью. На деле же по пути встречались крутые холмы и извилистые лощины, по которым текла вода. Тут и там торчали причудливого и грозного вида иззубренные, испещренные отверстиями скалы. Попалась целая равнина, усеянная сотнями подобных образований – настоящее собрание произведений безумного скульптора.
Что скажешь? несколько растерянно спрашивает решительно настроенный на изучение рыцарь.
– Знаешь, – ответил Скиталец, – наставник Шут советовал не перебарщивать с наречными эпитетами.
А как же мне тогда выражать эмоции? спрашивает рыцарь еще более растерянно.
– Через контекст. И интонации.
Интонации, невыразительно говорит рыцарь. Скиталец, у меня только одна интонация. У смерти, знаешь ли, есть свои издержки.
– К несчастью, молчаливость в их число не входит.
Скалы, говорит рыцарь с нарастающим раздражением. Скиталец, что ты о них думаешь?
– Что они странные.