Она покосилась на пролетавший мимо корабль – импровизированную тюрьму, куда посадили ее сестру Элегию. Отсутствие у этого народа нормально оборудованной тюрьмы казалось дикостью.
– У Элегии всегда имелись грандиозные мечты, – сказала Ребека. – Она могла убедить кого угодно в чем угодно, если сама загоралась этой идеей. Я так надеялась, что мы сможем… как-нибудь ей помочь. Когда я запирала ее, она кричала на меня. Голос был прежний, родной, но в глазах не осталось ничего от Элегии. Я…
Она опустила голову; плечи поникли.
Шквал побери! Нужно было дать девочке время, чтобы оплакала погибших и выспалась, а не отправлять ее на очередное задание. Но солнце ждать не станет. Необходимо торопиться, чтобы его обогнать. Может, когда откроют дверь, ей удастся отдохнуть…
Конечно же, не удастся. Дверь не приведет ни в какое убежище. Скиталец заставил себя успокоиться.
– Рдеющий король, – сказал он, – будет вас разыскивать, так?
– Он и так уже нас разыскивает, – ответила Ребека. – Однако Пыл подменил украденный ключ подделкой. Так что, если Адональсиум к нам милостив, Рдеющий король еще не знает, что мы сделали. Он вышлет патрули, но в обычном порядке. И быть может, сегодня нам повезет, потому что этот регион патрулируется редко.
– Почему?
– Потому что город короля, Союз, в любом случае пройдет этим путем, как только закончит сбор урожая, – объяснила девушка. – Едва ли мы совершим такую глупость, что окажемся как раз на его пути. Разведчики короля станут обыскивать края своего коридора и ближайшие соседние коридоры, предполагая, что мы попробуем собрать урожай там.
Они помолчали.
– А вы можете уйти в другой коридор? – спросил Скиталец. – Ты же говорила, что есть места, где у Рдеющего короля нет власти.
– У него есть власть везде, – сказала Ребека. – Но есть места, которые его не интересуют, потому что они негостеприимны. Лети хоть час в ту сторону, – она указала на север, – и это все будет его территория. До самой безжизненной полосы, где не растет пища. Изгнание туда – смертный приговор. – Она обернулась и указала на юг. – Южная полоса была пригодна для жизни, но несколько лет назад там вырос горный кряж. И он становится все выше. Как я уже говорила, мелкие детали рельефа исчезают, но некоторые крупные образования остаются на месте. Мы надеемся, что хребет расплавится, но пока что он там. И всем, кто жил в том коридоре, пришлось перебраться севернее, тесня местных и усиливая влияние Рдеющего короля, ведь так их легче угнетать.
– Погоди, – сказал Скиталец. – А в чем проблема с горным хребтом? Просто пролетите над ним.
– Мы не можем подняться так высоко, корабли не тянут. При этом он достаточно широк, так что, если попытаешься облететь, обязательно застрянешь в какой-нибудь долине и погибнешь. Потому-то мы и прячемся во тьме, и бегаем от патрулей.
Скитальцу стало любопытно. Некоторые особенности местных технологий ставили его в тупик. Впрочем, такое случалось нередко. Чем дольше он странствовал, тем больше убеждался, что развитие технологий – не прямая последовательность событий. Зачастую на одной и той же планете какие-то области знаний оказывались невероятно развиты, а другие оставались в зачаточном состоянии. Например, он видел общество, имеющее отличных математиков и гениальных архитекторов, но незнакомое с понятием колеса. Эти люди жили в густых джунглях, и подобное изобретение для них имело куда меньше смысла, чем для обитателей равнин, где можно проложить прямые дороги.
Итак, размышляет рыцарь, они жили под гнетом Рдеющего короля. Надо признать, звучит неприятно. Но разве все так уж плохо по сравнению с жизнью на этой планете как таковой? Неужели его правление настолько ужасно, что уйти в абсолютную темноту – лучший выход?
Тут как посмотреть. Судя по опыту Скитальца, бунтовать начинают не тогда, когда существование невыносимо, а когда условия становятся лучше и у людей появляется время задумываться, задаваться вопросами, представлять себе нечто иное.
Возможно, в последнее время жить здесь стало легче настолько, что люди засомневались, что им нужен диктатор.
– Вы платили Рдеющему королю налоги? – спросил Скиталец. – Насколько обременительные?
– Очень, – тихо произнесла Ребека. – Каждый оборот происходила лотерея.
Лотерея?
Вот уж многозначное слово. Помня собственное пребывание на Союзе, он ожидал худшего.
– Лотерея… где призы – люди?
Она кивнула:
– А что же еще?
– И что он с ними делал?
Девушка нахмурилась, вглядываясь в собеседника.
– Ты в самом деле не знаешь?