Какие знакомые ощущения! Сколько раз «Ночная бригада» почти настигала Скитальца – наступала на пятки, наводила прицел. Он хорошо знал это чувство паники, резкий выброс адреналина. Когда опасности впереди внезапно становятся незначительными в сравнении с той, что нагоняет сзади, и ты фиксируешься на ней, рискуя все сильнее и сильнее.
Такова история его жизни.
Разведчик жил наперегонки с солнцем. Оно тоже умело преследовать – только медленно, неотвратимо, угнетающе. Совсем не так, как это происходило сейчас. Скиталец проскочил впритирку к каменному выступу, едва не лишившись уха. На таких скоростях даже мелкий просчет приводит к большой катастрофе.
Увы, стоило Скитальцу поверить, что он вот-вот выиграет, как они вырвались на простор, оказавшись над более ровной местностью, окруженной высокими пиками и столовыми горами, по сути являвшейся дном большого кратера. Изменение рельефа дало разведчику возможность разогнаться до предела. Летоциклы были равны по мощности, и Скиталец по-прежнему висел у врага на хвосте, однако мало что смог бы сделать, даже если бы догнал. Нужно…
Рядом из земли ударил фонтан лавы, ослепительного оранжево-красного жара, разметав хлопья пепла. Перед летоцикла осыпало искрами, которые не гасли, хотя их должен был потушить ветер.
Преисподняя, восклицает рыцарь. Его голос звенит от эмоций. Из спектра удивления.
Разведчику следовало бы набрать высоту, чтобы не наткнуться на выброс. Однако он, видимо, уже плохо соображал. Повернул, чтобы прижаться к крутым стенам кратера, – возможно, надеялся, что там земля стабильнее.
Еще в одном месте рвануло, в небо полетели оплавленные обломки. Они падали вокруг летоциклов и при ударе о землю рассыпались фейерверками. Пробормотав пару проклятий, Скиталец отстал от преследуемого, и тотчас прямо впереди выросла преграда – волна багряного камня вздыбилась и поникла, местами сразу же чернея и оплывая, как воск. Кое-где расплавленная масса продолжала светиться, точно жар самой жизни.
Скиталец вильнул в сторону, огибая препятствие, и едва успел заметить очередной выброс из разбрыкавшейся земли. Увернувшись, он неохотно набрал высоту: в небо, прочь от опасной местности. Там он возобновил погоню, но разведчик ушел далеко вперед. Слишком далеко. Почти достиг дальнего края кратера, где…
Сверху в усача ударил яркий сполох выстрела. Человек камнем полетел вниз, машина закувыркалась в пыли.
Скиталец поднял глаза и увидел Ребеку: та парила невдалеке на своем летоцикле, прижав винтовку к плечу. Все верно. Ей же велели двигаться вперед.
Глубоко дыша и чувствуя, как колотится сердце, он поравнялся с девушкой. Что вызвало извержения? Солнце ведь предельно далеко. Самая «ночная» часть должна быть и самой тектонически стабильной, хотя, возможно, на этой планете таких мест просто нет. Сверхактивная конвекция и приливные силы могут вызывать разломы коры и…
Стоп!
Никаких заумных рассуждений.
Внизу взметнулся очередной лавовый гейзер. Скиталец утер лоб.
– Эмоциональный у вас мирок, – сказал он Ребеке. – Впервые вижу планету, которая буквально закатывает истерики.
Девушка его толком не слушала. Она неотрывно смотрела вниз, на упавшего разведчика.
– Ребека?! – окликнул Скиталец.
– Я… – Она перевела взгляд на спутника. – Я его убила.
– Шквал побери! Что, в первый раз?
Девушка кивнула:
– Я и раньше стреляла в людей, только никогда не попадала. – Ее передернуло. – Я охотница. У нас все, кто умеет обращаться с оружием, охотники – мы добываем мясо. Но палить по людям… Да, сторонники Рдеющего короля так делают, но мне это всегда казалось настолько… ужасным.
И снова ты оказался прав, говорит ему рыцарь. Насчет охотников. Как тебе это удается?
Нужно просто быть внимательным к мелочам.
– Я не чувствую ничего особенного, – сказала Ребека, – но мне кажется, что должна бы. Это нормально?
Скиталец пожал плечами:
– Своего первого врага я убил копьем. И пришлось продолжать бой, не было времени даже стереть с рук чужую кровь. – Он покачал головой. – В тот вечер, когда мы ели рагу, казалось, что это был просто немыслимо тяжелый день тренировок. Сам момент убийства я толком не запомнил.
Ребека кивнула.
Кажется, ей полегчало, отмечает рыцарь, хотя оруженосец, в сущности, не сказал ничего утешительного.
– Утешает понимание, что в твоих чувствах нет ничего странного, – объяснил Скиталец по-алетийски. – Что другие испытывали то же, что и ты. Порой только это и утешает.