– Найдем способ раздобыть еще, – ответил Скиталец.
– А Рдеющий король? – не отступала она. – Численное превосходство у противника? Тот факт, что мы каждый день теряем людей в стычках? Чего вы пытаетесь добиться, помимо его убийства? Какова конечная цель?
– Зависит от вас, – ответил Скиталец. – Я хочу найти дверь. Сделаю, что смогу, чтобы переправить вас через горы, потом добыть энергии, чтобы вы протянули еще сутки. Тогда мы снова окажемся в этом районе и сможем повторить поиски. – Он пожал плечами.
– Снова? – переспросила Уверенность. – Вы же сами сказали, что эта дверь нам не поможет.
– Я…
Он осекся. Женщина была права.
– Тише, Уверенность, – произнесла Отзывчивость.
Сидящая старушка с эбеновой кожей и тугими седыми кудрями казалась неимоверно хрупкой. Она не могла ходить без посторонней помощи, а ее голос дребезжал. И тем не менее в ней чувствовалась сила. Сила человека, склонившегося под грузом лет, но не сломленного им. Сила, природу которой Скиталец понимал и которую уважал.
– Мы поклялись скорее умереть, чем вернуться под руку Рдеющего короля, и сделали это со всей искренностью, – продолжала Отзывчивость. – Разве этот план не дает нам хоть крошечную надежду сверх того? Наши предки пришли в эти края и выжили вопреки здравому смыслу и невозможности. Неужели мы не воздадим им должное и не испробуем любой мыслимый способ уцелеть, каким бы призрачным он ни был?
– Мы прочесали всю область, – сообщила Уверенность, – но дверь не нашли.
– Она недалеко от осмотренного места, – сказала Отзывчивость. – Наверняка. Мы выясним, где именно, и поищем там.
– А если Убежище – всего лишь миф? – спросила Уверенность. – Если его не существует и никогда не существовало, как намекает этот человек?
Остальные промолчали.
– Нам нужно чудо, – прошептал Пыл, вставая со стула. – Ради чудес я и живу, Высшее Благо. Даже не будь гор на пути… даже будь у нас солнечные сердца… без мечты наш путь вел бы только к смерти. Если у нас не будет мечты, Рдеющий король мало-помалу истощит наши силы и уничтожит нас, что бы мы ни предпринимали. Поэтому, Уверенность, я бы предпочел поверить в миф, а не просто остановиться и встретить солнце.
Остальные закивали, и у Скитальца все сжалось внутри. Он опустил глаза. Поначалу убежденность этих людей подталкивала его вперед, теперь же к ней добавилось странное осуждение – в отношении его самого и ложных перспектив, возникших с его появлением.
«Попытайся поверить, – мысленно сказал он себе, – как верят они. Попытайся хотя бы сделать вид, что у них есть надежда. Кто знает? Ты и прежде ошибался».
– Мы справимся, – пообещал Скиталец, подняв взгляд. – Перевалим через горы и облетим всю эту проклятую планетку по кругу. Вернемся туда, откуда начали. И на этот раз откроем дверь. Все лучше, чем сложить лапки и умереть.
– Это так, – согласилась Вдумчивость. – Не потому ли вы не прекращаете свой бег?
– Примерно, – ответил он.
Уверенность села, кивнув своим мыслям. И Скиталец понял, что она играет определенную роль. Да, выражает свои истинные чувства, но также приводит аргументы, которые необходимо высказать – чтобы их могли опровергнуть. Подталкивает коллег к решению, озвучивая общие страхи, придавая им форму, чтобы их могли развеять.
– Мы справимся, – прошептала Отзывчивость. – Ради наших детей. Ради самих себя.
Отлично. Осталось всего ничего – за несколько часов изобрести новую авиационную технику и переоборудовать весь город двигателями, приспособленными к работе в условиях, близких к вакууму.
Скиталец предпочел бы, чтобы его еще раз избили, потому что для решения этой задачи потребуется раскопать себя прежнего. Того, кто столько раз терпел неудачи.
20
Ему выделили комнатку в центре города, удивительно уютную из-за своего малого размера. Она напоминала мастерскую с доской для записок над удобным рабочим столом и раскладной койкой в углу. А еще Скитальцу нравилось, что помещение, хоть и тесное, выглядит обжитым.
Вскоре ему принесли и водрузили на верстак двигатель от летоцикла. Величиной тот оказался с крупную дыню. А потом привели Элегию. Точнее, притащили за скованные цепью руки.
Он не видел обугленную с тех пор, как помогал ее «спасать» при первом побеге. Чтобы пристегнуть отбивающуюся женщину к стене, понадобилось шестеро мужчин. Усевшись за стол, Скиталец разглядывал добычу. На вид ей было хорошо за тридцать. Черные с проседью волосы коротко острижены, на левой щеке раскаленным углем светится отметина. Элегия бесновалась в руках пленителей, сверкая светло-зелеными, как у сестры, глазами.