Как бы то ни было, разубеждать инженеров Скиталец не стал. Рассказывать сейчас об особенностях сильно инвестированных тел и о том, как с помощью Духовного шаблона и Когнитивного восприятия можно сохранить их в требуемом состоянии, несмотря на экстремальные условия, – только воздух попусту сотрясать.
– Я отряжу людей на эту работу, – пообещала главный инженер. – Как я уже сказала, проблем быть не должно. Мы соберем двигатели, загерметизируем десять кораблей, закрепим их вокруг вместилища Хора, а вы сможете управлять с основной палубы. Все будет выполнено надлежащим образом, только… я с безграничным уважением прошу вас лично сообщить Высшему Благу о необходимости бросить основную массу кораблей.
Скиталец молча кивнул в ответ. Выбор ужасный, но совершенно необходимый. И он позаботится, чтобы руководство города понимало, зачем это нужно.
– Отвратительный обмен, – пробормотал он, но все же согласился.
Оставив инженеров корпеть над чертежами, Скиталец направился туда, где члены Высшего Блага беседовали с Пылом и несколькими помощниками. Ребека крутилась поблизости, так и не поняв, можно ей участвовать в разговоре или нет.
Когда Скиталец приблизился, к нему обернулись все. Обернулись и напряглись. Уже знают?
– Большую часть Маяка мы увести не сможем, – сказал он. (Кто-то же должен был это озвучить.) – Инженеры подготовят десять самых пригодных для жилья кораблей. Прочие оставим.
– Солнцу на поживу, – проговорила Отзывчивость, понурив голову. – Наш свободный город, мечту Элегии…
– Спасти хотя бы часть его – уже сродни чуду, – заметил Скиталец. – И вы это понимаете. А если найдется Убежище, Маяк все равно придется покинуть.
– Однако понимание вовсе не означает, – сказала Уверенность, – что подобная необходимость не ранит нас.
– Как мы обнаружим вход в Убежище? – спросила Вдумчивость. – Если взять только большие корабли, то не останется искателей, сканировать будет нечем.
– Значит, возьмем один искатель, – сказал Скиталец. – На всякий случай.
– Можно пожертвовать сельскохозяйственным оборудованием, – произнесла Вдумчивость. – И машинами для сбора расплавленного металла с полей…
– Останутся залы для собраний, – вмешалась Отзывчивость, – столовые, грузоперевозчики и культовые помещения. И все. Если вход не найдется, мы обречены.
– Мы и так обречены, – возразила Уверенность. – Решились на попытку, потому что это давало хоть призрачный шанс. – Она посмотрела на Скитальца в упор. – Вы нашли способ? Сможете обнаружить дверь?
– Найду, – пообещал он. – Придется положиться на меня в этом вопросе.
– Мы много в чем на вас полагаемся, – проговорила Уверенность, скрестив руки на груди.
– Мне и самому не по душе так сильно от себя зависеть, – пожал плечами Скиталец. – Но сейчас все варианты – один другого хуже. Поэтому работаем с тем, что есть.
Разве тебе не полагается ладить с людьми? спрашивает рыцарь. Уж больно часто ты об этом забываешь.
Да, он был прав. Ну и что? Кроме того, интуиция подсказывала: честность – именно то, что здесь требуется. Помощник не замечает, что сейчас, в нынешней ситуации, Скиталец как раз ладит с людьми. В непростые времена битый невзгодами народ на суровой планете не нуждается в том, чтобы ему подслащали пилюлю.
Собеседники выразили согласие и отправили инженерам сообщение, что план одобрен. Скиталец собрался было уйти, но к нему шагнула Уверенность.
– Озаренный, – сказала она, – я хочу, чтобы вы знали, как мы вас ценим.
Скиталец помедлил. Такого он не ожидал. Особенно от этой высокой женщины с резкими чертами лица, больше всех настроенной против любой его идеи.
– Мы не сомневаемся, – продолжила она, а остальные закивали, – что Рдеющий король предложил вам сделку. Это в его стиле. Он любит власть над людьми и ради нее готов пойти на что угодно, даже заплатить, хотя последнее ему и не по нраву. Вы могли принять его сторону, но не сделали этого.
– Он нарушил данное слово, – сказал Скиталец.
– Тем не менее мы благодарны вам. Не принимайте мой скепсис за враждебность. Мы вас ценим, и, если удастся преодолеть горы и найти Убежище, я первая предложу свое тепло в знак признательности.
Он кивнул и ощутил, как сквозь застарелую корку цинизма и усталости пробивается чистая, искренняя благодарность. Приятно, когда тебя ценят.
– Мне не нужно ваше тепло, – сказал Скиталец. – Лучше объясните мне кое-что. Верно ли я понял со слов Ребеки, что можно передавать его солнечному сердцу, как живому человеку?
– Да, – подтвердила Вдумчивость. – Но это бессмысленно: сердце едва зарядится. Даже если вложить всю душу целиком, энергии для полета хватит совсем ненадолго.