– Это ее голос, – сказала Ребека, – но она не узнает меня. Как вернуть ей память?
У Скитальца не нашлось хорошего ответа. Ему уже доводилось сталкиваться с подобными ситуациями. Воспоминания Элегии почти наверняка были выжжены в процессе заражения души. Это вам не легкое помрачение после удара по голове. Ее душу буквально разодрали в клочья, а разум поработили.
Опыт подсказывал, что в таких случаях требуется не восстановление прежних воспоминаний, а помощь в создании новых.
Скиталец сощурился, следя, как Элегия, все еще сверхъестественно сильная, сотрясает тяжелые цепи.
– Инвеститура рдеющего сердца никуда не делась, – заметил он. – Она происходит из источника, а не из грязи, которую мы откачали. Шквал побери! Элегия, должно быть, ощущает, как инвеститура подталкивает ее изнутри.
Человеческое тело, начиненное таким количеством силы, будто наэлектризовано; оно изнемогает от потребности двигаться, действовать. Желание использовать эту энергию, перевести ее в кинетическую, практически неодолимо. У Скитальца это приводило к невозможности усидеть на месте, отсутствию сна, неудержимому бегу. У Элегии налицо более агрессивные побуждения.
То неистовство, с которым обугленные постоянно бросаются в бой и получают удовольствие от драки… Возможно, приказы Рдеющего короля тут ни при чем. Вероятно, он всего лишь указывает обугленным ту или иную цель, направляет их разрушительные порывы.
Скиталец записал очередные наблюдения. Как это применимо к грязи на его душе? Что, если соорудить из солнечного сердца нож и воткнуть его в себя? Может сработать, но есть опасение, что возникнет проблема со Связью. Все местные жители способны обмениваться силой и частицами душ благодаря своему происхождению.
Тем не менее это самый логичный следующий шаг.
Скиталец одолжил нож у Ребеки, пытавшейся разговорить Элегию. С его помощью удалось отслоить от солнечного сердца кусочек – он слышал, как о таком способе говорили. Материал оказался похож не столько на стекло, сколько на резину. Новый фрагмент светился тем же живым светом.
Скиталец приставил нож к собственной коже. Он сделает маленький надрез на левой руке и засунет в него частицу солнечного сердца. Для многих операций с инвеститурой необходим контакт с кровью. Можно еще проглотить обрезок, но хочется действовать наверняка. Кроме того, так будет сложнее прервать процесс, если что-то пойдет не по плану.
Э-э-э… Скиталец, говорит рыцарь неуверенно, твоя затея кажется малость дурацкой.
– И что дальше?
Может, не стоит? Выбери лучше что-нибудь недурацкое.
– Я должен попробовать хоть что-то, Пом, – объяснил Скиталец. – «Ночная бригада» может настичь нас в любой момент, и я хочу быть боеспособным, если это случится.
И все же. Ты точно хочешь действовать настолько опрометчиво?
– А что дает тебе основания думать, что я поступлю иначе?
Рыцарь страдальчески вздыхает, но вынужден признать правду. Оруженосец, по крайней мере, последователен в своей дурости.
Скиталец сделал маленький надрез на предплечье. Сжав кулак, воткнул в рану осколок солнечного сердца. С соответствующим Намерением он произнес молитву, возымевшую действие на Элегию, затем прижал к ране лоскут, чтобы остановить кровь.
Ничего не произошло. Скиталец повторил слова, стараясь сохранить правильный настрой. Повторил немного иначе, использовав видоизмененные клятвы со своей родины, а затем другие формулы для передачи инвеституры, какие довелось выучить.
Все без толку. Обмен инвеститурой давался намного труднее при отсутствии Связей с силой или народом, ее создавшим. Возможно, проблема заключалась именно в этом. Или все исправно работает, просто он не почувствовал никакого…
Щелк.
Резко втянув воздух, Скиталец вскинул голову и увидел, что Ребека расстегивает кандалы на ногах сестры. Ручные уже висели свободно.
Преисподняя!
Он встретил взгляд Элегии – и та прыгнула на него, яростно завывая.
25
Ребека закричала, видя, как обугленная отталкивает в сторону стол и кидается на Скитальца, метя в горло. Вскинув руки, тот перехватил запястья пленницы, прежде чем ногти впились в его плоть, однако инерция ее броска отправила обоих на пол.
Скиталец кряхтел, опрокидывая Элегию на бок и пытаясь оказаться сверху. Это должно было получиться легко: у него годы напряженных тренировок по борьбе, тогда как она дерется на одном лишь исступлении, пуча глаза и скаля зубы. Но стоило ее обездвижить, как она вырывалась из его хватки.