– Именно так, – ответил Пыл, стоя на одном из сидений спиной к стене, скрестив руки на груди.
– А затем, – продолжил парень, – нам предстоит выйти из корабля – причем находясь все еще в вечном вихре – и отыскать солнечные сердца, будь они благословенны?
– Ага, – подтвердил Пыл. – То есть наружу за ними отправишься ты, Мужество. Я буду руководить операцией, сидя в уютной кабине и, может быть, даже пожевывая булочки. Ах да, еще мы сбросили все добывающее оборудование, так что выковыривать находки придется руками.
По группе прокатился смешок. Насколько Скиталец смог понять, такое было в порядке вещей: Пыл занимался организацией и управлением, а основную работу в поле поручал своим людям.
– Ты благословенный дурак, – заявил Мужество. – Все мы тут сборище благословенных дураков.
Постой, говорит рыцарь. Этот тип что, использует слово «благословенный» как ругательство?
– У них консервативное религиозное общество, – сказал Скиталец по-алетийски. – Приходится пользоваться тем, что есть. – И перешел на местный язык, пока никто не вмешался: – Наружу, в бурю, пойду только я. Вас взяли по настоянию Пыла: он считает, что мне понадобится группа поддержки.
Все четверо уставились на него, потом кивнули как один.
– Ну, тогда меня все устраивает. – Мужество откинулся на спинку сиденья. – Разбудите, когда долетим.
– Сам проснешься, – ухмыльнулся Пыл. – Еще как проснешься… – Он перевел взгляд на Скитальца. – Озаренный, мы вас прикроем. Мне довольно того, что вы верите в успех операции.
– Я это ценю, – кивнул тот в ответ.
В углу наконец зашевелилась Элегия. Обугленную взяли с собой, потому что ее, как и раньше, попросту некуда было деть. Скиталец запоздало прикинул, что можно было пристегнуть женщину к любому участку палубы на Маяке. А в ходе спешной подготовки к вылету он об этом не подумал.
Элегия проморгалась, приходя в себя, а затем вжалась в угол, чтобы оттуда в кромешном замешательстве сверлить взглядом присутствующих. Пока ей на глаза не попался Скиталец. Узнав его, она как будто успокоилась.
Скиталец забрался в рубку к Ребеке: хотелось видеть, что впереди.
Вечно он бежит, вечно высматривает следующую расщелину, через которую придется прыгать.
Тебя не беспокоит, задумчиво спрашивает герой, что эти люди чересчур полагаются на твои возможности?
– Не беспокоит, поскольку их доверие помогает всем нам не стоять на месте, – ответил Скиталец.
Но будь затея никуда не годной, сказали бы они тебе?
– Они уже это сказали.
И все равно отправились с тобой.
– Потому что все получится, – ответил Скиталец, устраиваясь в кресле второго пилота, рядом с Ребекой.
На приборной доске перед ней лежал кусочек светящегося солнечного сердца. Энергии в нем было немного, но Скиталец все равно удивился. Он-то думал, что маячане собрали всю оставшуюся, чтобы поднять в воздух этот корабль.
– Спасибо, – сказала Ребека, – что взял с собой. Другие вечно обращаются со мной, как будто я какой-то… сувенир, или носовая фигура, или…
– Талисман, – подсказал Скиталец.
– Не знаю этого слова.
– То, что якобы приносит удачу.
– Все потому, что все шли за моей сестрой, великой Путеводной Звездой, и некоторые – за моим братом. – При упоминании брата ее голос надломился. – Но за мной-то не идут.
– Ты молода, – сказал Скиталец. – Молодежь недооценивают.
– Ты можешь… – Она собралась с духом, затянутые в перчатки руки сжали рычаги управления. – Можешь научить меня убивать?
– В последнее время я сам не слишком хорош в этом деле.
– В каком смысле? – спросила Ребека. – Я видела, как ты сопротивлялся. Ты убийца, я знаю.
Скиталец улыбнулся. Если она считает убийцей оставшуюся от него пустую раковину…
– Ребека, мне некогда. Будь в моем распоряжении несколько недель, я бы, может, и поднатаскал тебя, вбил кое-какие навыки. Но я говорю только об умении сражаться. Умение убивать… это уже нечто другое.
– Разве не одно и то же?
– Первое требует выучки. Второе же…
– Отсутствия совести? – тихо спросила она.
– Как раз наличие совести и делает это занятие трудным. Боевая подготовка помогает действовать, не оглядываясь на нее, в основном за счет многократных повторений. Мы тренируемся до автоматизма, чтобы тело само решало, как действовать, еще до того, как ты подумаешь, к чему это приведет. Или чего будет стоить.
– Ужасно, – прошептала Ребека.
– Сама спросила.
Девушка крепче вцепилась в штурвал, глядя вперед, хотя за окном стемнело. Они достигли зоны сплошной облачности, и ветровое стекло теперь заливал дождь.