Рик замолчал, повернулся к стоявшей рядом с трибуной Брин и, понизив голос, сказал:
— Я должен попросить прощения у вас, Брин, за то, что все эти месяцы портил вам нервы и усложнял жизнь. С самого начала я, житель этого города, старался всеми способами отвертеться от участия в работе над этим проектом, тянул время и вообще относился к нему наплевательски. Вы же, наша гостья, отдали этому проекту так много сил и времени — все для того, чтобы жизнь наша стала лучше! Я очень прошу Брин Мэйдисон простить меня за такое мерзкое поведение. Тем более что я ни в коем случае не хочу портить отношения с Пэппи, особенно теперь, когда «Жилище краба» вновь открылось!
Последняя фраза вызвала взрыв смеха. Рик обернулся к сидевшей за столом Лайзе и сказал:
— Я хотел бы также попросить вас, Лайза, повременить с организацией нового благотворительного фонда с целью покупки оборудования для приобретенной нами кареты «скорой помощи». Деньги на это дам я.
От грома аплодисментов задрожали оконные стекла. Брин попыталась что-то сказать, но ее слов никто не расслышал. Не помог даже микрофон. Рик с улыбкой смотрел на нее, и его лицо показалось ей таким добрым, что она и сама слабо улыбнулась ему в ответ.
После проявления бурных чувств восторга люди утихомирились, и зал стал постепенно пустеть. Ушли со сцены и члены комитета, от души поблагодарив Рика. Брин и Рик остались одни. Они смотрели друг на друга, и никто не решался заговорить первым. Наконец Брин поправила упавший на лоб локон и сказала:
— Это очень мило с твоей стороны — дать деньги на покупку оборудования. Уверена, что здесь высоко оценят твою щедрость. А сейчас и мне надо идти. До свидания, Рик.
— Постой!
Рик схватил ее за плечи и, широко улыбаясь, сказал:
— Поскольку я сегодня такой добрый и щедрый, то хочу подарить кое-что и тебе.
— Что именно? — Брин посмотрела на него с подозрением: — Ты действительно хочешь сделать мне подарок?
— Не то чтобы подарок, но хочу предложить тебе нечто, против чего, надеюсь, ты не будешь возражать.
— И что же это за нечто?
— Совершить вдвоем морскую прогулку на моей шхуне.
Она посмотрела на него с удивлением:
— Но ты всегда говорил, что эта шхуна существует только для деловых рейсов. Разве не так?
— Я передумал. Я многое передумал, Брин, за последнюю ночь.
Девушка бросила на него быстрый взгляд и в раздумье сказала:
— Неужели? Гм… Все же я лучше откажусь. Мне предстоит сейчас долгая и трудная дорога домой. Прощай!
Она повернулась, чтобы спуститься со сцены, но Рик преградил ей дорогу:
— Нет, нет, ты никуда не уйдешь!
Рик вдруг наклонился и буквально впился губами и языком в ее губы. Брин вырвалась, не отвечая на его поцелуй, но он крепко схватил ее за плечи.
— Прекрати, что ты делаешь? — крикнула женщина.
— Я прошу тебя, настаиваю, приказываю тебе подчиниться. Идем со мной!
— Нет, Рик! Я не могу. Ведь если мы опять окажемся вместе…
— «Вместе»? Ну, договаривай. Или я скажу за тебя: «Если мы окажемся вместе, то все начнется сначала». Ведь так?
— Нет. Сначала ничего больше не начнется. Пусти меня, наконец!
— Не пущу. Нам надо о многом поговорить. И моя шхуна для этого — самое подходящее место.
— Ты не можешь заставить меня ехать, если я этого не хочу!
— Могу! Я просто силой втащу тебя на борт!
В этот момент Брин увидела в дверях Лайзу и Джигги, махавших им руками. За ними стоял Пэппи, опираясь на свой ходунок.
— Пусти! На нас смотрят! — сопротивлялась Брин.
— Ну и пусть смотрят.
— Ты хочешь скандала?
— Я — нет. Похоже, это ты его хочешь.
Брин почувствовала, что ее воля начинает ослабевать. В конце концов, подумала она, может быть, действительно не стоит устраивать сцены при всех.
— Если я и пойду, то только потому, что не хочу сплетен по всему городу. Идем! Убери руки!
— Мне стыдно. Даже очень стыдно. Извини за эту дурацкую сцену. Я, наверное, переоценил свои достоинства, думая, что одним обаянием склоню тебя к этой прогулке. Оказалось — нет! Вот и пришлось применить силу!
Они не сказали друг другу ни слова по дороге в бухту. Молчание между ними не прерывалось и в то время, пока шхуна Рика выходила в открытое море. Лишь когда береговые рифы остались далеко за кормой, Брин спросила: